Сергей Гапликов

Каковы перспективы развития нашего региона и пути решения проблем, которые стоят перед республикой сегодня? Эти вопросы журнал "Регион" счел ключевыми для интервью с Главой Республики Коми Сергеем Гапликовым. Беседа с руководителем региона состоялась накануне Дня Республики Коми, который отмечается 22 августа.

- Сергей Анатольевич, однажды Вы сказали, что задача Республики Коми – стать для России «ближним севером». Какой смысл Вы вкладываете в это понятие?

- Здесь есть и географическая составляющая, и философская. Смотрите, от Москвы до Сыктывкара час и сорок минут полета. Это не Сибирь, не Дальний Восток. Коми – это рядом. Мы – первый европейский регион, если смотреть с востока на запад…

- И последний, если с запада на восток…

- Да, но на самом деле суть не в расстоянии, а в потенциале республики. Ученые, в частности Валентина Александровна Витязева, еще на протяжении прошлого века указывали на то, что Коми – это «ближний север». С точки зрения экономической географии. Это очень большой регион, с богатой и сложной историей, культурой, экономикой, со своими традициями, замечательной природой. По сути целое государство. И весь этот огромный потенциал должен быть востребован.

- В последнее время Вы делаете акцент на перспективе участия Коми в освоении Арктической зоны, на Северный морской путь, без которого республике будет сложно или даже невозможно совершить экономический прорыв. У Вас есть своя концепция, как это сделать, как привлечь огромные инвестиции и производственные мощности для строительства транспортных путей к портам Северного Ледовитого океана?

- Помните, поэт Владимир Тимин написал: «А до седого океана другой однажды доплывет…»? Я считаю исторически несправедливым, что республика когда-то росчерком пера была отделена от выхода к Северному Ледовитому океану. И в этом есть проблема с точки зрения транспортной инфраструктуры. Стратегическое назначение Северной железной дороги было доставлять уголь из Воркуты для обеспечения обороноспособности страны. Но уже в 20-е годы ученые говорили руководству страны, что нужно параллельно строить в Арктической зоне порты в Индиге, Усть-Каре… Но кто тогда из руководства мог подумать, что в будущем так ускоренно будут развиваться Китай, страны юго-восточной Азии, так сильно возрастут их потребности в сырьевых ресурсах, что там будут проживать более 4 миллиардов потребителей? По сути, тогда не достроили каких-то 160-180 километров железной дороги – до Усть-Кары. Да, это очень тяжелые километры вечной мерзлоты. Строительство железной дороги в тех условиях – подвиг и технологический, и человеческий. Тогда говорили: «под каждой шпалой лежат двое». Дорогу строили заключенные, а среди уникальных технологий была укладка под основу полотна тонн…войлока! Сейчас другие времена и технологии, и если достроить этот участок, я даже не говорю о полномасштабных проектах «Белкомур» и «Баренцкомур», то Усть-Кара – это как раз тот порт, который позволил бы напрямую вывозить на водные магистрали ту продукцию, которая производится и может быть дополнительно произведена в нашем регионе.

Возьмем, к примеру, уголь. Сегодня Китай потребляет 7 миллиардов тонн угля в год. Пусть он даже в два раза меньше станет потреблять, это все равно огромный объем. Вся Россия добывает 385 миллионов в год. И мы сегодня трясемся, жалуемся: вот, рынок угля падает! Да у нас под боком стратегический партнер, который впрямую заявляет, что купит все, что будет добыто на нашем севере, это обеспечит в том числе рост экономики России. Да, на партнерство с Китаем, на совместные проекты сегодня направлены усилия Президента России и Правительства. Но если эта линия сотрудничества останется только на бумаге, грош нам цена. Нужно конкретное обеспечение этих контактов. Пока транспортные проекты реализуются только на Дальнем Востоке. В ходе июльского визита Си Цзиньпина подписаны новые соглашения по транзитным коридорам «Приморье 1» и «Приморье 2». Есть решение развивать проект Высокоскоростных магистралей (ВСМ) Москва – Казань – Екатеринбург – Астана – Иркутск – Пекин. То есть, процесс уже идет. Поэтому мы, руководители территорий Арктической зоны, должны предлагать конкретные, в том числе транспортные проекты. Без соответствующей логистики серьезные инвесторы к нам не придут. Конечно, решения по всем этим проектам, связанным с Северным морским путем, должны приниматься на федеральном уровне. А что мы видим – в инвестиционной программе РЖД до 2025 года нет упоминаний об участии в подобных проектах. Понятно, что мировой кризис и режим санкций сужают поле долгосрочных и дорогостоящих проектов для наших кампаний, но приоритет развития транспортных маршрутов в Северо-Западном макрорегионе и Арктической зоне – очевиден. И самым «сильным» решением было бы строительство глубоководного незамерзающего порта в бухте Индига как основного стратегического океанского порта страны и железной дороги туда из Сосногорска. Почему «стратегический»? Потому что и Мурманск, и Владивосток имеют один серьезный минус – они близки к сухопутным границам других государств. Индига – во всех смыслах «защищенная» гавань, да еще и «возвышенная», поэтому не вызывает беспокойства из-за повышения уровня океана вследствие таяния льдов.

- Откуда же взять инвестиции на эти транспортные проекты?

- Помимо государственных средств есть и зарубежные фонды, в частности, ближневосточных стран. И Саудовская Аравия, и Бахрейн располагают значительными средствами, которые они могут вложить в наши транспортные проекты. Есть Китай, Япония и Южная Корея, которым, несмотря на развитие наземных маршрутов Шелкового пути, несмотря на скоростные железные дороги, гораздо дешевле и надежнее получать грузы по СМП. Например, СПГ уже сегодня доставляется в страны АТР из порта Сабетта.

- Вы делаете акцент на транспортных проектах. Допустим, рано или поздно республика получит прямое сообщение с одним из арктических портов. Экономика Коми способна обеспечить наполняемость своей продукцией этого транспортного плеча?

- В советский период были годы, когда Воркута и Инта давали почти 31 миллион тонн угля в год. Запасы угля в регионе оцениваются в 341 миллиард тонн. Эти запасы, конечно, требуют доразведки и подтверждения. Нужны опережающие геолого-разведочные исследования. Буквально перед беседой с вами я подписал два обращения на имя министра природных ресурсов, с тем, чтобы актуализировать работы по подтверждению перспективы угледобычи в регионе.

У нас, конечно, и сегодня есть несколько лицензионных соглашений на разработку угольных месторождений. Эти участки были в свое время куплены, но, к сожалению, по сей день не разрабатываются – Уса-1 и Уса-3. И в районе Инты, буквально в 25 километрах от города, есть подготовленные месторождения, которые можно запускать в работу, строить шахты и добывать уголь. В то же время в Мурманской области для перевода котельных с мазута на уголь требуется больше 10 миллионов тонн угля в год. Если этот уголь сейчас поставлять из Коми, железная дорога не справится с объемом. А кораблями по Северному морскому пути до Мурманска – другое дело, тем более, что это путь к снижению стоимости тепла в тарифах для населения.

- Вот мы вновь говорим о вывозе сырья из республики. А я напомню Ваши же слова: «У нас нет задачи стать экспортером сырья. У нас есть задача стать экспортером товаров и продукции высокого передела из нашего сырья». Собственно говоря, я не помню руководителя региона, начиная еще со Спиридонова или даже Морозова, который бы не говорил о задаче диверсификации экономики республики. Какие конкретно проекты могут эту задачу решить?

- Возьмем, к примеру, углехимию. Сегодня 70% пластика делается из угля. Можем мы пригласить инвестора, обеспечить ему соответствующие условия и построить современное углехимическое предприятие? Можем. Но доступность рынков сбыта упирается в наличие разветвленной транспортной сети.

Если взять лес, то мы можем развивать мощности по производству строительных материалов и мебели. Переговоры с крупнейшими производителями мебели из Италии показали, что они крайне заинтересованы открывать здесь, у нас, свои производства. Еще могу назвать проект строительства целлюлозно-бумажного комбината в Удорском районе. Второй такой проект – ЦБК на территории Троицко-Печорского района. Плюс строительство завода по производству биоэтанола из древесных отходов. Правда, здесь опять же отсутствует необходимая транспортная инфраструктура. А это «утяжеляет» стоимость проектов и увеличивает сроки их окупаемости: до ресурсной базы надо же как-то доехать… В итоге, Коми не попала в проект Стратегии развития ЛПК до 2030 года. Разве это справедливо для одного из самых «лесных» регионов страны?

– То есть эти проекты потеряли перспективу?

- Есть замечательная китайская же поговорка: «Не сделав первый шаг, не пройдешь великий путь». Начни строить дороги – и сразу изменится горизонт экономических возможностей для республики и для инвесторов. Мы как никто заинтересованы в реализации инфраструктурных проектов, а у инвесторов есть конкретный интерес к республике.

- Помню, в былые годы общественность, население Удорского и Троицко-Печорского районов высказывали опасение по поводу строительства ЦБК на их территории.

- Здесь никакой опасности нет. Современные промышленные технологии заметно «позеленели». Есть также четко рассчитанный баланс лесозаготовки в год, который не нарушает экосистему, с учетом лесовосстановления. Сегодня такой баланс в республике – не менее 30 миллионов кубических метров. Мы сегодня «пилим» 8 миллионов. С учетом всех проектов –10 миллионов в перспективе. При том, что даже сейчас экономически доступная лесосека – 12 миллионов кубов. А может стать в два раза больше, при развитии транспортных возможностей и привлечении инвесторов в высокотехнологичные методы глубокой переработки сырья!

Далее. Сегодня «Монди СЛПК» – монополист, пять лет не поднимал цену на балансы, в прошлом году символически «подтянули» от 12 до 30%. Лесозаготовителей это, конечно, не устраивает, особенно усть-куломских, у которых транспортное плечо 300 километров. В Архангельской области, на ЦБК группы «Илим», за балансы зачастую платят заметно больше. Но туда возить от нас далеко, и только из южных районов меньше 1 миллиона уходит в Архангельск. А если будут в регионе три таких комбината, будет конкуренция. Это будет стимулировать лесозаготовителей, в том числе малых. Будет для всех больше работы, больше возможностей.

Наконец, налоги. Из воздуха ведь налоги в районный бюджет не получишь, а только с того, что производишь и реализуешь. Конечно, все это разъяснять придется, с общественностью, населением надо разговаривать. А вы знаете, когда я в первый раз был в Удорском районе, в Благоево меня окружили женщины и говорят: «Верните болгар!».

- Правильно, болгары там не только лес валили, еще и дороги строили, объекты соцкультбыта, жилье...

- Вот вы сами и ответили на свой вопрос. Людям надо, чтобы жизнь обустраивалась. Чтобы все понимали: с приходом производства, когда соблюдаются экологические стандарты, платятся налоги, обустраивается инфраструктура, жизнь в районе становится другой. А главное – что есть перспектива и люди не уезжают.

- Кстати, Вы ведь недавно были в Болгарии. Может, они действительно хотят вернуться к нам?

- Мне показалось, что сегодня в Болгарии нет семьи, которая не знала бы о Республике Коми. Я встречался с руководителями двух регионов – Пловдивского и Варненского. У одного из них друзья работали в Коми, у другого вообще – отец. Встречался и с людьми, которые отработали в Коми АССР по много лет. Они с такой теплотой отзываются о нашей республике, о людях, с которыми работали бок о бок… Но это, конечно, ностальгия. Смотреть назад и вспоминать «былые дни» с нашей стороны непозволительная роскошь. У нас есть все возможности, мало у какого региона России есть такие, но потеряно много времени, впустую израсходованы сотни миллиардов рублей… Теперь мы должны быстро определить направление – развитие транспортной инфраструктуры и вхождение Коми в Арктические торговые проекты – и очень быстро идти в заданном направлении. Но без поддержки на федеральном уровне нам самим эту задачу не решить, ну если только не представить, что нам на несколько лет оставят все налоговые отчисления в республике (улыбается).

- Вы ратуете за развитие малого и среднего бизнеса в регионе, за всяческую поддержку предпринимательства. И все же стержневую роль в экономике республики, в наполнении ее бюджета играют крупные компании топливно-энергетического, лесного комплексов. Как складываются у Вас отношения с руководством этих компаний?

- Давайте сразу уточним: не у меня отношения, а у региона. Эти отношения, скажем так, прагматичные, выверенные с точки зрения стратегии и приоритетов, которые мы определили. И во многом зависят от руководителей самих компаний. С Вагитом Юсуфовичем Алекперовым и Алексеем Борисовичем Миллером мы многократно встречаемся в течение года, обсуждаем все текущие планы и проекты. Надо понимать, что для «Газпрома» Республика Коми – важнейшая транспортная территория. У ЛУКОЙЛа – «Яреганефть» и другие инвестиционные проекты, в рамках которых идет развитие всей инфраструктуры республики, в том числе социальной. Поэтому мы – важный стратегический партнер. Не секрет, что в этом году в разы увеличились объемы финансовой поддержки республики со стороны крупных компаний в рамках социального партнерства. И это, заметьте, в сложных экономических условиях. К примеру, на днях в Микуни вместе с Газпромом открыли прекрасный бассейн «Северная Волна». Если компании вкладываются в социальную сферу, значит у нас действительно сложились истинно партнерские, долгосрочные отношения.

- В этом году республика должна выплатить 21 миллиард рублей в счет погашения кредитов, взятых прежним руководством Коми. Для региона это огромная сумма, если учесть, что весь годовой бюджет Коми – около 70 миллиардов, если я не ошибаюсь. За счет чего расплачиваться?

- Реструктуризация долговой нагрузки проходит без ущерба для жизнедеятельности региона. У меня единственный вопрос к предыдущему руководству: почему, когда федеральный центр предложил очень выгодные условия по реструктуризации за счет выдачи государственных бюджетных кредитов и доведения соотношения государственных и коммерческих кредитов 50 на 50, ничего сделано не было, чтобы этой ситуацией воспользоваться? Могу сказать, что доля бюджетных, «дешевых» кредитов в структуре долговой нагрузки была меньше 20 процентов. Остальные – коммерческие под 19-21%. Вы понимаете, какая это нагрузка? Это стимулирует нас к принятию жестких бюджетных ограничений. При этом мы сохраняем те социальные обязательства, которые были приняты. Нас за это критикуют, но мы понимаем, что люди оказались заложниками этой ситуации, и идти на заметное сокращение мер социальной поддержки я просто не имею права. Мы на 1 августа довели долю «дешевых» кредитов до 31% от общей суммы долга и в течение 2017 года уменьшили государственный долг на 1,4 миллиарда рублей.

Надо отдать должное комиссии, которую возглавляет Дмитрий Николаевич Козак, и Минфину России: все мои доводы и аргументы по долговой ситуации были услышаны. Мы сегодня имеем возможность взять 7,2 миллиарда бюджетного кредита на 5 лет. Это нам поможет существенно сократить ту долю финансовой нагрузки, которая идет на обслуживание долга. Могу сказать, что к 1 января 2021 года мы должны долговую нагрузку бюджета, которая сегодня составляет почти 80 процентов, привести на уровень 50 процентов от собственных доходов. Но при этом уже в 2019 году мы должны сформировать бездефицитный бюджет. Задача архисложная.

- Позвольте еще одну цитату из Ваших интервью: «Опыт быстрых решений показал, что на Севере лучше не спешить». Вы имели в виду собственный опыт? Решение объединить Минпром и Минприроды? Или – какие-то кадровые назначения? На каких принципах Вы строите свою команду?

- Смысл этой фразы гораздо шире. Какой бы ты сферы ни коснулся, надо делать предварительную оценку, глубоко изучить вопрос. Это и людей, кадров касается, и структурных изменений. Коль вы уже затронули вопрос объединения министерств… Целью была определенная оптимизация, сокращение бумажной волокиты, упрощение бюрократических процедур и так далее. Но представители двух общественных организаций – «Изьватас» и «Коми войтыр» – пришли ко мне, привели свои аргументы. Действительно, очень обоснованные. Мы проанализировали все их доводы, я собрал правительство и сказал, что надо пойти навстречу мнению общественности и разделить министерства. В конце концов, ничего плохого в этом нет. Более того, люди, поработавшие в едином министерстве, теперь будут лучше друг друга знать и понимать в работе.

- Нет худа без добра? А при принятии каких-либо серьезных решений Вы на чье мнение больше опираетесь – своего ближнего окружения, общественности, средств массовой информации?

- Мнение близкого окружения на меня никогда влияния не оказывало. В своем вопросе вы не упомянули науку. У нас есть Коми научный центр, это важная составляющая при принятии решений. Сейчас у меня на столе лежит «Оценка внешних и внутренних факторов, влияющих на безопасность моногородов». Это результат двухмесячной работы с Коми научным центром. Я вообще убежден, что стоящие перед республикой задачи носят такой глубокий научный характер, что только повысив интеллектуальный уровень дискуссии, можно нащупать и аргументы для федерального центра развивать Север, и укрепить собственную мотивацию. Время «закидывать шапками» безвозвратно ушло. Китай развивается так стремительно именно потому, что вложился в науку, в мозги и существенно снизил стоимость инфраструктурного развития за счет технологий, удешевления техники и материалов.

СМИ – конечно, имеют значение.

Но большое значение имеет собственный опыт, внутренние ощущения, даже интуиция. Вот я недавно плыл на катере по притоку Вычегды, и было ощущение, что должно что-то произойти. Заметил впереди три топляка. Подплыли ближе – оказалось, три медведя переплывают реку. А перед этим я хотел там остановиться, отдохнуть на песке – погода была замечательная. Но вот что-то остановило…

- В Консультативный Совет при главе республики, который Вы создаете, войдут ученые с именем, опытные производственники. Вы отводите этому совету экспертную роль?

- Да, в первую очередь экспертную роль. Это люди, которые глубоко знают проблематику, могут дать квалифицированную оценку. Это будет своего рода экспертная лаборатория: есть идея, давайте вместе ее проработаем. Математические модели, социальные срезы, историческая ретроспектива – применить все в комплексе и сделать обобщающий вывод.

- Чемпионат мира по хоккею с мячом 2021 года в Сыктывкаре – это, судя по всему, уже решенный вопрос. Строительство к этому сроку нового ледового дворца – тоже. Как бывшему руководителю Олимпстроя Вам эта задача близка. Кто будет финансировать строительство?

- Вы знаете, что мы на высоком уровне провели юниорский чемпионат мира – это оценка Международной федерации хоккея с мячом. Мы разговаривали со всеми, кто формирует мнение федерации, и нас заверили, что Сыктывкар по всем параметрам удовлетворяет требованиям для проведения чемпионата мира. Да, нам надо подготовить инфраструктуру, построить ледовый дворец. За основу мы взяли проект такого дворца в Ульяновске, где проходил чемпионат мира 2016 года. Вмещает он 5 тысяч зрителей. Мы, конечно, внесли в проект некоторые коррективы с учетом наших, местных условий. Сейчас ведем переговоры с Министерством спорта России, Минэкономразвития и другими ведомствами, чтобы долю финансирования дворца взял на себя федеральный центр.

- Нельзя не заметить перемены в Вашем стиле общения последние два месяца. На смену закрытости пришел проект Инстаграм Главы республики. Там много фотографий из Ваших поездок, общения, отдыха. И Вы уже вошли в двадцатку самых цитируемых «губернаторов-инстаграммеров». Это – дань моде или рабочая необходимость?

- Я чувствую потребность в этом на самом деле. У меня есть страницы и в Инстаграм, и в Твиттер. Люди могут зайти в мой личный аккаунт, написать, задать вопрос. Иногда, бывает, что-то и неприятно читать. Но это моя работа. Мне это помогает принимать оперативные управленческие решения. И потом, люди видят, что от меня идет ответная реакция, что по их обращениям даются поручения, ставятся на контроль, выполняются. Когда я еду в какой-либо район, то беру подборку обращений по этому району, провожу встречу с теми, кто ко мне обращался, приглашаю руководителя районной администрации. Более того, по выполнению моих поручений я заставляю руководителей администраций давать мне не просто отчет, а прилагать еще и фотографии, и подтверждение от самого заявителя, что все сделано. Вот такой контроль.

- Сложилось так, что летом у нас в Коми проходит целая череда праздников и фестивалей – «Завалинка», «Луд», «Усть-Цилемская Горка», «Корт Айка», «Сено», наконец – День республики 22 августа. Почти на всех Вы уже побывали. Какое впечатление на Вас они произвели, что Вы для себя почерпнули из общения с людьми на этих праздниках?

- Что меня буквально поразило – это массовость. Причем массовость с точки зрения уважения к традициям, к их сохранению. Поразило, что почти в каждой семье хранят память о предках, с любовью и нежностью относятся к тем нарядам, которые одевают на праздник – что ижемцы, что усть-цилемы. Из поколения в поколение переходят народные песни. Когда и бабушки, и прабабушки, и дети, и внуки идут в одном хороводе, это такое благолепие… От этого зрелища получаешь необыкновенный внутренний импульс, просто крылья вырастают. И эти песни, обряды становятся для тебя очень близки и дороги.

Во время поездок по республике для меня очень важно видеть изменения в настроении людей, в их отношении к своему будущему. Вы знаете, сегодня в том же Ижемском районе строятся одномоментно 600 домов. Шестьсот! Меня просят отвести сотни гектаров, чтобы получить наделы под индивидуальное строительство. Ради этого жить хочется!

Беседовал Евгений ХЛЫБОВ

Фото предоставлено пресс-службой Главы Республики Коми