Игорь Ковзель

О председателе Государственного Совета РК Игоре Ковзеле бытует мнение как о довольно закрытом человеке. В интервью "Комиинформу" он опроверг это мнение, подведя итоги парламентского сезона и ответив на личные вопросы

Трезвые цифры

- В этом "политическом сезоне" депутаты приняли около 300 законов и постановлений. Среди них есть технические, а есть и принципиальные. Какие из них вы считаете наиболее важными?

- Я бы не стал разделять законы на важные и неважные. Если мы принимаем закон, значит, он важен для людей, поэтому любое, даже самое незначительное изменение в законодательстве, необходимо. Но я бы отметил, что в этом сезоне была продолжена хорошая традиция в принятии большого количества социально направленных законопроектов. Например, были расширены направления использования регионального семейного капитала, меры поддержки многодетных семей, у муниципалитетов появились дополнительные возможности для обеспечения детей-сирот жильем и многое другое.

- Исполнение всех социальных обязательств требует серьезных средств. Обеспечивает ли их бюджет?

- Республика берет на себя такие обязательства в социальном плане, чтобы в любом случае их выполнить. Это лучше, чем взять на себя больше, а через год отозвать решения обратно по причине нехватки денег. Я сторонник того, чтобы не обманывать ожидания людей. Все, что мы на себя взяли, будет выполняться.

- Госсовет в этом году побил все рекорды по принятию законов, ужесточающих требования к розничной продаже алкоголя. Вы действительно считаете, что это поможет победить пьянство?

- Ну, мы с вами трезвые – в прямом смысле – люди и понимаем, что одними законами ситуацию не исправим. Это показывает и практика прошлых лет, когда в советские и еще более ранние времена гораздо более радикально старались побороть пьянство. Но без закона мы, однозначно, ничего не сможем сделать. Также работа обязательно должна вестись в семье и в школе. И конечно, нужно понимать, что любой закон, который мы принимаем сегодня в области ограничения продажи алкоголя, сработает ни за один и ни за два года. Это долгоиграющая история, рассчитанная даже не на нас с вами, а на наших детей и внуков. Постепенно, потихоньку, шаг за шагом мы идем к тому, чтобы общество стало более сознательным. Когда сегодня мы видим на улице человека, пьющего пиво из бутылки, это кажется, по меньшей мере, странным. А лет пять назад это было нормой. Так что стереотипы меняются.

Отцы и дети

- Пожалуй, ни в одном созыве вы не теряли сразу такое количество депутатов, причем, весьма опытных: министром промышленности и энергетики стал Андрей Самоделкин, пост руководителя Воркуты занял Евгений Шумейко, за последние полгода на другие должности ушли два ваших заместителя – Вера Скоробогатова и Станислав Хахалкин. Как вы относитесь к такой "текучке кадров"?

- Этот созыв действительно оказался одним из самых ярких по ротации. Началось все с Шумейко, потом Самоделкин, Леонов, Сидоров, Скоробогатова, Хахалкин. Шестерых депутатов мы лишились. Для Госсовета, конечно, это сложности. Коллектив срабатывается, и любые замены болезненны. Новым депутатам как минимум полгода требуется, чтобы разобраться. Человек уходит – за ним остается огромный блок работы, который нужно кому-то передать. С другой стороны, я понимаю, что, если люди показали, что умеют работать, а Госсовет стал хорошей площадкой, чтобы проявить себя, то это радует. Значит, есть куда расти. Только порадоваться могу за своих коллег и пожелать им удачи на новом месте. А мы будем работать дальше.

- Есть ли в Госсовете традиция передачи опыта старшими и опытными коллегами молодежи? Вот пришел совсем молодой депутат Илья Величко. Кто будет помогать ему? Или партийная конкуренция важнее?

- Здесь многое будет зависеть от самого человека. Если он приходит и хочет учиться, ему помощь будет оказана обязательно, прежде всего, аппаратом. Коллеги тоже не откажут, но и тащить специально никто не будет.

- То есть, обучать будете, бросая в воду, но следить, чтобы не утонул?

- Не совсем так, но в процессе такой депутат сам быстрее научится "плавать".

- Есть ли у Госсовета коллектив? Ведь работа зависит и от атмосферы в нем, и от работы аппарата.

- Да, действительно, от аппарата очень многое зависит. Это серьезные профессионалы. Депутат при всем желании за четыре года не изучит всех тонкостей юриспруденции и документооборота законодательного органа. Депутаты ведь занимаются не только законотворчеством, они ездят в районы, общаются с жителями, рассматривают их обращения.

- Но депутатский корпус – это команда или все-таки коллектив ярких индивидуальностей?

- Скорее, второе. Любой депутат, чтобы стать им, должен проявить себя на месте. Тогда его избирают. Конечно, из таких ярких личностей сложить команду сложно, но никто не говорит, что команда не может из них состоять.

- Почему в последнее время практически каждая ваша рабочая поездка в города и районы сопровождается визитом в местную редакцию?

- То, что сегодня происходит с печатной прессой, - это влияние времени, неизбежное влияние технологий. Мы видим, что печатным изданиям приходится несладко. Они уменьшают тираж, переходят в цифровой формат. Все больше людей предпочитают читать новости в электронном виде. Поэтому газеты, а особенно районные, надо сохранять и поддерживать. Это важно: люди должны знать, что происходит рядом с ними. Иначе все превращается в формат сплетен. Работа местных журналистов крайне важна. Именно поэтому в последних поездках я обязательно общался с ними. Кроме того, убежден, что надо больше освещать деятельность местных депутатов. Газета – прекрасный инструмент отчета перед избирателями, многие из которых после выборов и не слышат о своем избраннике. Люди пишут в газету о своих проблемах, и депутат может делать то же: только писать не о проблемах, а о том, как он их решает.

Отличники и троечники

- Считается, что после июньской сессии парламент "уходит на каникулы" и к работе приступает лишь в сентябре. Как выглядят эти каникулы на самом деле?

- В Госдуме официально закреплены отпуска летом – в перерыве между пленарными заседаниями. У нас такого нет. У нас депутат самостоятельно, но с согласия руководства планирует график своих отпусков. Мало кто берет все дни сразу, обычно понемногу в течение года. Летом депутаты продолжают трудиться в округах, работают с документами, проводят совещания. Перед сентябрьской сессией как минимум за месяц тоже надо включаться. Те, кто работает на местах на неосвобожденной основе, идут в отпуск в соответствии со своими графиками. Так что настоящих каникул у нас нет. Каждый выбирает индивидуально.

Что касается меня, максимально я отсутствовал в республике две недели. Обычно беру по несколько дней, приплюсовываю к праздникам. На месяц мне уехать сложно.

- А есть в этом созыве депутаты-отличники и депутаты-троечники?

- Есть. Не хочу говорить ни о персоналиях, ни о проценте. Они есть в каждом коллективе.

- Как воздействуете на троечников?

- Воздействовать буду не я, воздействовать будет избиратель.

- Вы сами устали за этот сезон?

- Да. Сложный был сезон. Не так давно я стал руководителем, и эти полтора года прошли для меня как один, но очень тяжелый, день. Нагрузка совершенно иная. И ответственность другая. Вообще-то простых сезонов в законодательстве не бывает.

Не надо смешивать

- У журналистов сложилось мнение о вас как о довольно закрытом человеке. А насколько вы готовы "раскрываться"?

- Почему это я закрытый? По-моему, я настолько открыт, что дальше просто некуда. На самом деле, есть определенные моменты. Я не люблю, когда смешивают работу и семью. Мне кажется, что это такие вещи, которые мы должны разделять. Есть, конечно, люди, которые готовы свою вторую половину включать в работу, использовать ее в выборных технологиях…

- То есть вы не приветствуете моду, которую задал еще Горбачев, впервые показавшись вместе с Раисой Максимовной?

- Да, у страны, наверное, должна быть первая леди, это принято в международном этикете, но я не сторонник этих вещей. Так проще переключаться. Если ты свою семью подключаешь к своей работе, о чем ты будешь говорить, придя домой – опять о работе? Дома ты не спикер, а семьянин, рядом родные люди, а не коллеги.

- Это очень мудрая позиция. Она пришла с годами, или это убеждение пришло сразу после свадьбы?

- Оно пришло сразу. Так что я не закрыт, я просто для себя поставил ограничения и не смешиваю семью и работу.

- Какой отдых лучший для Вас?

- Скажу, какой худший: лежать на пляже. Я должен двигаться.

- С конца 80-х годов Вы сменили много профессий и должностей – от лаборанта и автослесаря до спикера парламента. Какая работа была самой любимой? С радостью ли вы идете на работу сегодня?

- Я сторонник постоянной смены рода деятельности. Когда-то давно прочитал одну умную книжку, как она мне тогда показалась, которая как раз описывает моменты остановки развития, когда человек долго занимается одним и тем же. Его эффективность падает с каждый годом. Это естественная периодичность. Сначала ты идешь вверх, доходишь до какого-то пика, потом стагнация, а потом…

- Деградируешь?

- Когда почувствуешь, что дошел до пика, лучше переключиться на что-то другое. Понятно, что сначала будет падение. Но потом будет еще больший взлет. Может, не специально, но так получается, что с определенной периодичностью я меняю сферы деятельности. Обычно это не менее пяти, но не более семи лет.

На Севере - комфортно

- В политике вы уже четвертый год. Получается, через три года мы увидим вас в новом качестве?

- Я не загадываю. Жизнь - штука сложная и иногда подкидывает нам такие вещи, о которых мы и предполагать не смели.

- Может жизнь "подкинуть" губернаторство?

- Мне как-то уже задавали это вопрос…

- Тогда вы сказали "почему бы и нет".

- Говорить "нет" – просто неправильно, даже с точки зрения отношения к самому себе. Зачем же ставить определенные ограничения перед прыжком вверх. Ты смотришь на высоту, говоришь: не, я ее не возьму – и идешь прыгать. Тогда не прыгай. Так что я категорично не буду говорить "нет", но могу сказать, что планов "сейчас я переведу бабушку через дорогу, в обед спасу мир, вечером убью дракона, а потом стану губернатором" я не строю.

- А как, кстати, складываются отношения с нынешним губернатором?

- Как и раньше – конструктивно.

- Спасибо за развернутый ответ…

- На самом деле, я много общаюсь с коллегами из других регионов и редко вижу, чтобы губернатор и депутаты так плотно и конструктивно работали, как у нас. Обычно бывает много ситуаций, когда есть противостояние, какие-то личные, исторически, годами накопленные конфликты. И коллеги реально удивляются, как у нас получается по-другому.

- Что, и в баню вместе ходите?

- В баню мы не ходим, просто не имеем никаких конфликтов между исполнительной и законодательной властью. Мы находим возможность обсудить проблемные моменты, если они случаются, и прийти к консенсусу. Эта традиция была заложена еще до меня, и за республику берет гордость, что мы не имеем таких проблем.

- Как трансформировалось ваше представление о Коми после "полного погружения"? Насколько она стала для вас своей, а ментальность северных людей стала вашей, насколько вы ее прочитываете и понимаете?

- Человек может нормально работать, если ему комфортно. На сегодня мне в республике, прежде всего в отношениях между людьми, комфортно. У меня нет никакого напряжения. Это, наверное, о чем-то говорит. Если говорить про Москву, Санкт-Петербург – это все-таки крупные города, больше спешки и суеты. Там выше конкуренция, и поэтому отношения между людьми более напряженные. Здесь такого нет, все более спокойно и поэтому комфортно. Мы сами этого не замечаем. Чтобы почувствовать это, надо на время уехать, "наесться" всего этого, чтобы понять, что ты теряешь и как замечательно на самом деле здесь.

Слушать и понимать

- Один из политиков, ныне покинувший Коми, признавался, что предпочитает не вникать в эмоциональный фон проблем, держать сердце холодным. Вы же, напротив, вникаете. Слышала отзывы, что иногда как раз эмоциональный подтекст играет решающую роль. Не боитесь "выгореть"?

- Я понимаю, почему он так сказал. Одно из самых сложных в работе депутата – личные приемы, когда ты загружаешься всеми, часто неразрешимыми проблемами. Ну, вот рушится частный дом в деревне. Государство тут не причем. На это не влияют законы, ты не можешь выделить матпомощь. Это частный дом, где живет пожилой человек. Иногда оказывается, что у него есть дети и внуки в городе, а он идет к депутату, потому что это его единственная, последняя надежда. И это самое тяжелое. Трудно не запомнить лица, не запомнить имени. Все равно цепляет. Поэтому-то политик, о котором вы говорите, старался подходить обезличенно. Ну, ветхий дом. Ну, мало ли у нас в республике таких домов… Погружаться во все проблемы невозможно. Во-первых, всем не поможешь. Во-вторых, просто разорвет тебя – и ты не выполнишь того, что от тебя действительно требуется. Поэтому грань должна быть. Но и обезличенно подходить к этим ситуациям я не могу. Если я вижу, что могу помочь, то вникаю и помогаю. Если уж совсем никак… это тяжело.

- Это, конечно, сфера непубличная, но все-таки: много ли випов занимаются благотворительностью? Зачем они это делают? Сыграет ли тут погоду закон о благотворительности? Как предпочитаете жертвовать Вы?

- Статистику я не веду, но знаю несколько достаточно серьезных людей в республике, которые занимаются благотворительностью, причем так, что об этом практически никто не знает. Они приняли для себя такое решение, и они это делают – от поддержки детского учреждения, до системной помощи больным детям. Но сами об это не рассказывают. Как-то случайно узнаешь, начинаешь радоваться, что такие люди есть. Я, как мог, попытался в свое время что-то сделать. Получился совместный проект фонд "Сила добра", это направление у меня и остается, помогаю и финансово, и другими ресурсами.

- А какова кстати, судьба закона о благотворительности?

- Мы его приняли в этом сезоне и теперь посмотрим, как он будет работать и нужен ли в таком виде, помог ли кому-то реально. Для этого надо не менее года.

Благотворительность – такое дело… от многого зависит – от среды, от воспитания. Люди у нас добрые, отзывчивые, готовые помочь. Кто-то еще не выбрал как, кто-то время не нашел, кто-то стесняется. Равнодушные тоже есть, наверное, не хватает необходимого воспитания. Если брать другие страны, там это с молоком матери впитывают. Это как патриотическое воспитание. Это норма жизни. Человек, который не занимается благотворительностью, воспринимается неполноценным. Будем перевоспитываться.

- Как вы воспитываете своих детей? Что стараетесь привить им?

- Воспитываем мы их вместе с женой, но, поскольку у меня два сына, роль отца большая. Специально им в голову не вдалбливаю, что такое хорошо и что такое плохо.

- Ну чему они должны научиться прежде всего?

- Понимать и слышать других людей. Потому что это самое сложное, как мне кажется, особенно в юношеском возрасте. Я по старшему сыну вижу, как сложно взаимоотношение с обществом у ребят. Вспомните себя, этот подростковый максимализм. Непростой период. С детьми надо разговаривать. Не надо закрывать глаза на их проблемы. Нельзя ломать через колено. Надо слушать и понимать.

Беседовала Полина Романова.