Владимир Поневежский

Депутат Госдумы шестого созыва от Республики Коми, бывший прокурор региона Владимир Поневежский за короткий срок работы в парламенте успел выступить соавтором нескольких громких законопроектов, в том числе об ужесточении санкций в отношении организаторов митингов. В своем интервью, которое Владимир Поневежский дал БНКоми, Комиинформу и еженедельнику «Молодежь Севера», он рассказал об отношениях с коллегами-депутатами от республики, об оперативной обстановке в регионе, в том числе о деле «Ифы-Козлова».

- Насколько вы в «своей тарелке» в Думе, и насколько ваша нынешняя депутатская работа отличается от прокурорской?

- Ощущаю себя комфортно, именно в «своей тарелке». Работа мне нравится. Надо сказать, что и в прежней своей деятельности мы занимались законотворчеством - на региональном уровне. Но с учетом опыта 35-летней прокурорской деятельности мне, конечно, гораздо интереснее заниматься законотворчеством на федеральном уровне. Я работаю в Комитете по конституционному законодательству и государственному строительству. Его стезя - внесение поправок в Конституцию России, вопросы федеративного устройства, избирательного и административного права, проблемы правового регулирования деятельности судебных органов, прокуратуры, правоохранительных органов, нотариата, адвокатуры.

- Нет ощущения, что Дума - это такая неповоротливая машина?

- Я вам скажу, чего не хватает. Не хватает аппарата, который был в прокуратуре Республики. В Думе же у меня один помощник и аппарат комитета, который работает на руководителя, и всех депутатов, которые состоят в комитете. Не хватает реальной власти. Потому что депутат обладает правом законодательной инициативы, у него есть возможность направить запрос руководителю любого органа государственной власти, вплоть до Президента. Задать вопрос, прийти к чиновнику любого уровня, и депутата обязаны принять. Но ведь никаких обязательных к исполнению решений он лично не принимает. А если ты всю жизнь самостоятельно принимаешь решения, будучи следователем, прокурором района, округа, заместителем прокурора Москвы, прокурором субъекта? Я всегда сам принимал решения, и они должны были неукоснительно выполняться. Конечно, это совершенно разные вещи.

- В таком случае, где вы ощущаете себя более востребованным – в прокуратуре или в Думе?

- Я ощущал себя востребованным и в прокуратуре, и ощущаю себя востребованным в Думе. Если человек работает, он востребован везде. Если филонишь – не будешь востребован нигде. Я считаю, что я работаю. Не прогуливаю ни одно пленарное заседание. Пытаюсь участвовать в обсуждении всех значимых законопроектов, выступаю с докладами, содокладами. Я принял участие в разработке и являюсь соавтором нескольких законопроектов. Естественно, работаю в Комитете, по поручению Председателя представляю его на мероприятиях, проводимых другими Комитетами, а также в других госорганах и учреждениях. Ко всему прочему, я курирую вопросы, связанные с деятельностью Верховного Суда, Арбитражного Суд, Генеральной прокуратуры – я участвую в пленумах Верховного суда, в мероприятиях Генеральной прокуратуры. Все это интересно, и мне это нравится.

- Что вам удается как лоббисту в интересах территории?

- Удалось пролоббировать и несколько ускорить процесс принятия изменений в Кодекс об административных правонарушениях в части наделения руководителей подразделений органов исполнительной власти субъектов, контролирующих изучение, рациональное использование и охрану недр и водных объектов правом рассматривать дела об административных правонарушениях. Это как раз была инициатива Госсовета Республики Коми. 27 апреля закон был одобрен Советом Федерации и 3 мая подписан Президентом. Смысл в том, что ограничения, установленные до принятия поправок, создавали проблемы для оперативного принятия мер к правонарушителям. Законопроект, кстати, поддержали законодатели Красноярского края – там тоже большие территории. Я вам скажу, что оппозиция при голосовании была против. Некоторые депутаты оппозиционных фракций посчитали, что это еще одна возможность для коррупции, что это еще один контролирующий орган. Но надо сказать, что депутаты-единороссы, и многие из оппозиции его поддержали, закон принят и начал работать. Практика покажет, насколько он эффективен.

- Что касается выбивания ресурсов для региона, ваш предшественник Евгений Самойлов всегда отчитывался по объему привлеченных в регион денег. Перед вами такая задача ставится? Или вы поделили между собой обязанности депутата?

­- Обязанности не делили. Просто каждый занимается в сфере своей компетенции. У Евгения Александровича это получается очень хорошо, и он продолжает этим заниматься в должности сенатора, и, я думаю, будет продолжать. И это оценено и руководством республики, и главой. Передо мной задача поставлена - лоббирование законодательных инициатив республики. Вот сейчас, кстати, вносится инициатива Евгения Александровича (Самойлова – ред.), которую ранее вносил еще Евгений Шумейко: еще при моем прокурорстве в республике была введена административная ответственность за неэффективное и незаконное пользование муниципальным имуществом. Шумейко решил внести изменения в законодательство на федеральном уровне, и это правильно. Но законопроект был отклонен из-за недоработки. Законопроект доработали, Евгений Александрович его внес, он находится у нас в Комитете, и, я думаю, мы успеем принять его в эту сессию, нет – в начале осенней сессии.

Теперь в Комитете Госдумы по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока есть поправки к закону «О госгарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях», касающиеся компенсаций расходов на оплату стоимости проезда к месту назначения за пределы места постоянного пребывания и обратно неработающим пенсионерам и инвалидам, проживающим в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях». Он сложно проходит: председатель комитета - из КПРФ, но бывший депутат от Коми Ростислав Гольдштейн (сейчас депутат от Амурской области, заместитель председателя комитета ГД по проблемам Севера и Дальнего Востока - ред.) пытается ускорить принятие решения Комитета по данному законопроекту, т.к. он затрагивает интересы и его региона. Но пока никакого движения по законопроекту нет, на рассмотрение Госдумы он не вынесен.

Марина Дмитриевна (Истиховская – ред.) была меньше месяца назад, как раз в тот день, когда рассматривался законопроект о выборах губернаторов. И мы обговорили, каким образом взаимодействуем. Для себя я считаю задачей номер 1– продвигать законопроекты, которые нужны для республики.

- Раньше у депутатов от республики одно время даже общая приемная была в Госдуме. Как сейчас складываются ваши отношения с депутатами от республики – с Ольгой Епифановой, Тамарой Кузьминых, Андреем Андреевым?

- С Андреевым – товарищеские отношения. Кстати, общая приемная у них с Гольдштейном осталась. Мой кабинет 1212 - в этом же здании, на 12-м этаже. Вместе со мной сидит мой помощник. Но мне чем удобно – на этом же этаже находится наш комитет, его председатель и аппарат. Тамара Гавриловна буквально позавчера у меня была с жалобами от жителей республики по ЖКХ и другим проблемам. Я ее консультировал, как с этими жалобами поступить. Мы советуемся часто, обмениваемся опытом. Она человек очень активный, не пропускает ни одного заседания. У нас же порядок такой – депутат заранее проговаривает свои выступления, дисциплина должна быть. Но Тамара Гавриловна может по собственной инициативе выступить и любой вопрос задать, что приветствуется. Порой удивляешься ее активности. С Кузьминых складываются нормальные отношения. С Епифановой мы знакомы: «Здравствуйте-здравствуйте», но пока никаких точек соприкосновения не было.

- Вы про ЖКХ упомянули. Можно сказать, перед выборами вы «поднялись» на этой теме. А сейчас следите за тем, что происходит в республике? Мы, жители Коми, понимаем, что тема сходит на нет. Это от того, что вы тогда «накрутили хвосты» коммунальщикам?

- (вздыхает)

- Во время кампании вы стали профи в коммунальной отрасли. Были разоблачения, обвинения…

- Тогда, может быть, по сравнению с сегодняшним днем было больше пиара. Но работа продолжается. Те дела, которые были возбуждены, до логического результата доводятся. И другие возбуждаются. Я и БНКоми смотрю и, когда беседую с Сергеем Александровичем (Бажутовым – прокурором Коми - ред), вижу, что они продолжают работу. Другое дело, что сейчас нет необходимости постоянно об этом говорить, работа ведется в плановом режиме. Активизация этой работы в тот период была обоснована сложившейся ситуацией, поручениями Президента, а не только и не столько избирательной кампанией. Всех этот вопрос интересовал, интерес подогревался постоянными публикациями в прессе. Сейчас нарушений становится, конечно, меньше. Порядка больше. Какие-то правоотношения отрегулировались. Народ поверил суду, обращаются в суд часто, долги взыскиваются. Естественно, проблемы на данном направлении еще остались, их не мало, однако они уже не носят такой массовый характер. Я думаю, что кампания на нет не сошла. Но я передам Сергею Александровичу, чтобы больше информировали общественность о ситуации в данной сфере. Это нужно и важно.

- Во время кампании вы объездили отдаленные уголки республики, особенно запомнились поездки в сельские районы. Планируете вылазки в качестве депутата? Как селянам до вас достучаться?

- У меня здесь два помощника. Потом я провожу здесь прием. Может быть, я успею приехать в Ухту. Это все обсуждается. График депутатской деятельности так устроен, что есть сложности с выездом в территории. У нас как — две недели пленарное заседание, неделя работы в комитете и комиссиях и региональная неделя. Но региональная неделя у меня никак не получается. Трижды выезжал в Южную Осетию, так как был назначен руководителем делегации наблюдателей от Госдумы на выборах Президента Южной Осетии. Руководство Думы так решило, поскольку у меня есть опыт надзора за выборами. Надо сказать, что Конституция Южной Осетии дублирует законы РФ с небольшими нюансами. Я был на первом туре, на втором и потом с Председателем Госдумы Нарышкиным на инаугурации. Это совпадало с региональными неделями, и в апреле никак в республику вырваться не мог. Сейчас 7 числа была инаугурация Президента РФ, 8 — назначали Председателя Правительства, 9 — праздник, парад Победы на Красной Площади... Получилось так, что срочно нужно было вносить закон об усилении ответственности при проведении митингов и прочее, в котором я являюсь соавтором. По нему будут увеличены штрафы и вводятся обязательные работы. Мне не представляется возможность выехать надолго. Я сегодня прилетел, сегодня же улетаю. В воскресенье надо как-то отдохнуть, а в понедельник у нас в 10.30 заседание Комитета, в 14.30 — заседание внутрифракционной группы. Во вторник — пленум Верховного суда РФ, и во вторник же пленарное заседание на весь день. На этой и следующей пленарных неделях планируется рассмотреть, в том числе, и ужесточение ответственности за нарушение норм действующего законодательства при проведении митингов. Затем законопроект в отношении возраста Председателя Верховного суда: он пожизненно может занимать эту должность, по аналогии с Председателем Конституционного суда. Эти законопроекты тоже через наш Комитет проходят. К тому же апрель был насыщен политически значимыми законопроектами и о выборах, и о политических партиях, и о выборах губернаторов. А я - один из авторов поправок.

- Расскажите о законопроекте по митингам, какие санкции будут введены?

- Соавторов было четверо, но потом присоединились несколько человек с «Единой России». Но суть не в том, сколько авторов, а суть в самом законопроекте. Я считаю, и раньше считал, что слишком мягкое у нас - либеральное - законодательство в отношении организаторов, участников различных собраний. Необходимо ужесточить само требование. Увеличить срок подачи разрешений, все это связать с различными мероприятиями, которые происходят. Особенно это характерно для Москвы. Я считаю, что правительство Москвы совершенно необдуманно поступило, когда выдало разрешение на митинг в канун инаугурации. Это абсолютно было неправильно. Ведь что такое инаугурация? Это политическое событие, режимное событие. Это во всем мире так. Затем у нас через день всенародный праздник 9 мая. В чем необходимость была? Пожалуйста, следующие выходные 12-13 мая, пусть бы они и проводили свои марши миллионов. Ну, раз дали разрешение, то нужно было силовикам свои действия более четко спланировать, предусмотреть любые повороты событий и тактику действий личного состава по их недопущению. Но даже не это главное. С самого начала было понятно, что оппозиционеры хотят использовать эту возможность для провокаций, для высказывания своей личной точки зрения, несогласия с выборами президента в очень резкой ультимативной форме, за рамками правового поля. Еще раз для того, чтобы показать недовольство властью.

- Но ведь это оппозиция. Это ее роль.

- Но оппозиция тоже должна действовать в рамках закона. Ну как можно сейчас говорить лозунгами: «Путин уходи!» Ну что за глупости? Подавайте в суд, если вы не согласны. Но этого же не делают. Это уличное правосудие ни к чему хорошему не приведет. Было заявлено одно количество, пришло совсем другое. Конкретные лица, организаторы должны нести ответственность. Были заявлены одни лозунги, а на деле были другие. Ко всему прочему, пришли подготовленные молодые люди, у которых находились камни и другие предметы. Причинены телесные повреждения более 20 сотрудникам полиции, причем не такие, которые возникают в потасовке, а ножевые ранения. Полиция действовала жестко, но адекватно сложившейся ситуации. Но ситуация была там такая накаленная, сложная, что на тот момент по-другому и нельзя было.

- Охрана Госдумы усилена?

- Нет, особо нет. Государственная Дума и так охраняется в достаточной мере. Даже когда у нас рассматривалось назначение премьером Дмитрия Медведева, когда там были и Медведев, и Владимир Путин усиление охраны было ровно настолько, насколько это соответствовало уровню мероприятия: по периметру дома находились сотрудники правоохранительных органов, движение автотранспорта временно было ограничено. А как иначе?

- Вы сказали, что инаугурация — это режимное мероприятие. А вам не показалась, что Москва была мертвая. Всех на дачи отправили?

- Вы правы – майские праздники начались. Сегодня (12 мая – ред.) хоть и рабочий день, я доехал из дома до Внуково за 30-35 минут, обычно за час. Многие москвичи уехали отдыхать.

Ко всему прочему, путь, по которому следовал кортеж Президента на инаугурацию, должен быть зачищен, это понятно. Кроме того, накануне были провокации и лозунги «Мы не пустим Путина в Кремль». Ну а как иначе поступить? Вы представьте, если картеж едет, а тут они с плакатами стали выскакивать, это ж невозможно допустить. Поэтому оппозиция сама заставила, чтобы власть так поступила. Это нецивилизованный подход оппозиции к отстаиванию своих прав. Абсолютно нецивилизованный. И то, что происходит в Москве, эти «протестные гуляния», это говорит о том, что мы в правовом смысле слабо подготовлены к таким ситуациям. Это как раз тот случай, когда надо перенимать положительный опыт зарубежных стран. Вы все время спрашиваете о соблюдении прав оппозиции, но вы почему-то не спрашиваете о том, как чувствуют себя люди, которые живут на Чистых прудах. Они стали заложниками в определенном смысле этих митингов, «гуляний» и т.п. и вынуждены терпеть этот хаос и днем, и ночью. Там ведь пожилые люди, молодежь, дети. На бульварах всегда бабушки гуляли, детишки играли, цветочки цвели. Сейчас же это невозможно, они там расположились, провиант привезли, нужду справляют, прочее. Это и антисанитария, и нарушение покоя горожан, т.к. так называемые борцы за справедливость на гитарах до утра поют-играют, шумят. Есть специальный закон города Москвы, который запрещает такие мероприятия после 23 часов. Ну и как быть? Понимаете, я считаю, что законопроект, который мы внесли, будет защищать права всех граждан. Не только тех, кто устраивает митинги и шествия, но и всех граждан, чьи права этими митингами могут быть затронуты, которым нужно куда-то проехать, пройти к месту жительства, работы, учебы, а они не могут. В Москве и так пробки, проехать никуда нельзя. А тут происходит это мероприятие в самом центре города.

- Какова самая жесткая санкция к организаторам несанкционированных митингов и шествий?

- Это относится не только к организаторам несанкционированных акций, но и санкционированных, но проведенных с нарушением. Во-первых, штраф - до миллиона рублей. В ряде кантонов Швейцарии (например, в Женеве) штраф за такие нарушения – 110 тысяч евро и лишение права принимать участие в демонстрациях в течение 5 лет. Это же о чем-то говорит? А у нас на сегодня от 1 до 2 тысяч рублей! Где было «до 5 тысяч рублей» мы заменили на «до миллиона», где было «до 50 тысяч» мы заменили на «1 миллион 500 тысяч рублей». И самое главное, я считаю, необходимо ввести «обязательные работы», которые будут назначаться судом, а порядок отбывания определят судебные приставы. Например, санитаром в психбольнице, уборка улиц, либо на стройке уборка, в общем, на благо общества. Это не лишение свободы, но должен отработать, притом – в нерабочее время. На Западе это очень практикуется. А как иначе? Тем самым мы защитим порядок и других граждан – жителей городов. Сейчас это в Москве происходит, но завтра и в Сыктывкаре может.

- Своими акциями оппозиция уже кое-чего добилась: в воздухе разлито ощущение демократизации. А парламент уже место для дискуссий?

- А парламент и был местом для дискуссий. Его прежний Председатель в свое время, наверное, несколько неудачно высказался. Но по факту он и был местом для дискуссий, а сейчас тем более. Как вы считаете, если на заседание парламента при обсуждении закона о партиях были приглашены даже представители незарегистрированной оппозиции, и они выступали. В дискуссии принимаются все законопроекты. Каждое пленарное заседание начинается с 10-минутки (раньше была 5-минутка): любой представитель фракции может в течение 10 минут излагать все, что он хочет - о политическом моменте, о каких-то нарушениях.

Как же это не демократия, если на заседании 8 мая перед депутатами выступил Президент, выступил кандидат в Председатели Правительства, подробно ответили на все вопросы депутатов, а «за» тем не менее проголосовало всего две партии, а две партии проголосовали «против». Это что если не демократия? Но демократия не должна становиться вседозволенностью! Демократия должна быть в рамках закона. Если демократия выходит за рамки закона, то это грозит хаосом.

Я москвич и уже давно понимаю тех граждан, которые живут в центре, где происходят все эти события. Недаром в Лондоне есть Гайд-парк - там хоть с утра до ночи орите, никому не мешаете. Я считаю, в Москве давно уже нужно отвести место такое. Если вы помните конец 80-90-х, то в Лужниках – пожалуйста, собирайтесь! И там митинги все проходили. Ну что это такое - Болотная площадь? Она в центре Москвы, это пересечение многих улиц. Люди в центр не могут проехать…

- Количество партий – в теории – должно увеличиться…

- Оно увеличится, но произойдет естественный отбор…

- Вы останетесь верны «Единой России», несмотря на все разговоры о ее скором конце?

- Помните, у классика «слухи о моей кончине слишком преувеличены»? Конечно, «Единая Россия» - разношерстная по своему социальному составу. Особенно сейчас, я там как представитель Народного фронта. Но если поступит такое предложение вступить в партию, то я вступлю.

Сейчас партия переживает сложный период. Во-первых, будет смена руководства, во-вторых, меняется тактическое поведение, она становится более демократичной, приходят новые люди. И то, что во фракции Народный фронт – это положительно влияет, потому что люди приносят новые идеи. Я, например, чиновник, и идеи у меня больше такие, как упорядочить работу государства. Но приходят люди с демократическими идеями. У нашей Тамары Гавриловы (Кузьминых – ред.) много здравых идей. У нас есть токарь с Урала, есть учителя, доктора и много других незабюрократизированных. Я считаю, что партия будет развиваться, она переформатируется, скорее всего…

- Она не перетечет в Общероссийский народный фронт?

- Я думаю, что ОНФ как общественное объединение будет существовать. Меня как-то спрашивали, как долго? Я сказал, что как общественное объединение его не нужно бюрократизировать. Должен быть руководитель, самый маленький секретариат – и достаточно. Порядок вступления и выхода должен быть очень простой. Если мы создадим еще одну партию, то она будет или конкурировать с действующей, или будет дублировать, а это не приведет к положительному результату.

- Какие у вас ощущения от нового лидера партии Медведева?

- Дмитрий Анатольевич – известный демократизатор. У него много новых идей, он все-таки молодой человек. Он юрист – причем академический. Он хорошо разбирается в законодательстве, что мне особенно импонирует. Он ко всему прочему председатель попечительского совета Союза юристов, в который я тоже вхожу. Он сторонник общественного мнения – это и Большое правительство, и вовлечение молодежи во власть. Я думаю, что для партии это только благо.

- Из республиканского руководства с кем наиболее плотно работаете?

- С Вячеславом Михайловичем (Гайзером – ред), Алексеем Леонидовичем (Черновым – ред), Мариной Дмитриевной (Истиховской – ред.) – со всем руководством. И с силовиками я точно также поддерживаю отношения.

- А насколько плотно с прокуратурой?

- Плотно не получается. И потом в прокуратуре есть руководитель, и вмешиваться в его деятельность я не собираюсь. Он должен сам принимать решения – без подсказок, без советов. И, надо сказать, он достаточно опытный и достаточно взвешенные решения принимает. Насколько я понимаю, у него сложились хорошие деловые отношения с коллегами.

В свое время мы с Еремченко (министр внутренних дел Коми – ред.) и Антоновым (руководитель УФСБ РФ по Коми – ред.), которые по должности являются членами Координационного совещания при прокуратуре республики, создали единую команду, деятельность которой была направлена на результат - сохранение правопорядка в республике. Аналогичный координационный орган создан и при главе республики. И работа эта ведется постоянно, несмотря на то, что задачи у всех разные, несмотря на то, что прокуратура осуществляет надзор за деятельностью МВД, ФСБ и другими структурами.

- Вы по привычке следите за оперативной ситуацией?

- Да, совершенно верно. Тем более, я же не в отставке и не на пенсии, у меня просто приостановлены полномочия, поэтому я в любой момент могу вернуться.

- И как вы ее - оперативную обстановку - сейчас оцениваете?

- Я считаю, что обстановка стабильная. Если вы помните, в марте 2011 года мы с Вячеславом Гайзером выезжали в Воркуту, где проводили координационное совещание, которое готовили совместно с МВД, ФСБ о декриминализации Воркуты.

- Это было дело о Козловской группировке?

- Да, тогда никто об этом еще ничего не знал. Но мы тогда начали этим заниматься, подняли все оперативные материалы, проанализировали их. До совещания там почти месяц работала бригада, которую возглавлял Павел Морозов (заместитель прокурора Коми - ред.). И тогда было принято политическое решение о том, что необходимо навести порядок. С тех пор началась скрупулезная работа без шума. Обычно такая работа проводится годами, вы же понимаете, сколько там было приостановленных дел, сколько было угробленных дел. Мы работали совместно со Следственным комитетом. Через год наступил «Час Ч», и в один день всех их взяли. Не было ни одной утечки информации. Это говорит о большом профессионализме и оперативных служб, и следственных, и должном прокурорском надзоре. Все это было реализовано, я искренне рад, что это произошло и что это дело расследуется. Я уверен, что у него будет судебный результат, что каждый из фигурантов дойдет до суда и получит по заслугам.

Я знаю, что вас интересует дело по «Пассажу». Я считаю, что дело идет так, как должно идти. Естественно, подсудимые защищаются, естественно, они выдвигают всякие версии, препятствуют. Мы этого ожидали. Как вы видите, они пытаются воздействовать на свидетелей. Но в связи с тем, что присутствует плотное правоохранительное сотрудничество, правоохранители успешно препятствуют тому, чтобы развалить дело. Я надеюсь, что приговор будет законный и обоснованный, и те выводы, которые были сделаны еще мной в отношении определенных лиц, подтвердятся.

- При вас статус региональной прокуратуры сильно вырос, появилось право законодательной инициативы, которым вы даже несколько раз пользовались. Были громкие кампании по экологической тематике, по Монди, по Лукойлу. По-человечески какой статус для вас выше — прокурора региона или депутата Госдумы? Перед кем двери шире открываются?

- Статусы совершенно разные. Депутат Госдумы приравнен к уровню федерального министра, то есть он однозначно выше. По характеру решений они совершенно разные и сравнивать их невозможно. Потому что, как я уже говорил, прокурор принимает решения, которые исполняются безусловно, он обладает определенными властными полномочиями, его решения обязаны исполняться всеми поднадзорными органами. Депутат занимается совершенно другим. И его основная задача — это принятие законов, работа с законопроектами, подготовка тех законопроектов, которые необходимы для существования государственной машины. А уже прокурор обязан осуществлять надзор, чтобы те законы, которые были приняты в Госдуме, которые были одобрены Советом Федерации и подписаны президентом РФ, исполнялись.

- То есть, после Думы вы вернетесь в прокуроры смотреть, как исполняются законы, которые вы же сами и принимали?

- Все может быть в этой жизни.

- Раньше каждый новый состав Госдумы со скандалом ждал, когда предыдущий состав освободит служебные квартиры. И каждый раз аппарат Госдумы принимал новые способы, чтобы такого не происходило в будущем, и каждый раз находились лазейки, как этого избежать.

- Когда я был Никулинским межрайонным прокурором Москвы, на поднадзорной территории были построены эти самые дома на улице Улофа Пальме, я помню, как у нас в суде были иски от управления делами президента о выселении бывших депутатов. Правда, они не дошли до рассмотрения, бывшие депутаты освобождали помещения. Были такие иски, только с каждым годом их все меньше. В этом году я с этим не столкнулся, потому что у меня есть жилье в Москве. Но я знаю, что некоторые депутаты предыдущего пятого созыва до сих пор выделенные квартиры занимают. По-моему, два или три иска сейчас готовятся в суд. Причины самые разные, у некоторых дети в школе учатся и они просят: «Дайте доучиться до конца учебного года». Но по закону положены два месяца, дальше бывший депутат эту квартиру должен освободить. Сейчас это такого скандального характера не принимает.

- Может, потому, что сейчас очень много богатых депутатов, которые могут купить себе квартиру?

- Нет, не поэтому. Квартир, наверное, достаточно. Тамара Гавриловна, например, переехала, говорит, хорошая квартира, 90 квадратных метров, она очень довольна, ей, как женщине, положен личный автомобиль. Особые льготы вообще положены женщинам, героям России, инвалидам, ветеранам, таких депутатов немного. Для обычных депутатов существует машина по вызову. Но это совершенно не обременительно.

- Зарплаты депутата хватает для жизни в Москве?

- Было бы больше, было бы неплохо. Но с учетом того, что супруга моя работает, и мы живем вдвоем, нам хватает.

- Ходят легенды про очень дешевую столовую в Госдуме…

- Она, конечно, дешевле многих ресторанов в Москве, но не дешевле, чем в других госучреждениях. Средний обед обходится в 150-200 рублей. Это когда ты обедаешь полностью. Можно, конечно, постные блюда выбрать, это будет дешевле. Заказные блюда, которые тебе могут там приготовить, дороже. То, что говорят, мол, все чуть ли не даром, не правда. Билеты в театр действительно можно заказать, но за эту услугу придется заплатить, а билеты будут стоить так же, как и в кассах театра. Санаторно-курортное лечение, действительно, гораздо дешевле, но всего на четыре недели. Можно поехать, например, в Кисловодск, Сочи, можно в Подмосковье, в санатории управления делами. Ну, а как иначе, какие-то льготы должны быть.

- Какое-то человеческое лицо-то должно быть у депутата?

- У депутата оно такое же человеческое, как и у прокурора. Просто прокуратура – это централизованная структура, с выстроенной и отлаженной системой субординации, подчинения нижестоящих структур вышестоящим, практически военная дисциплина. А здесь иначе. Чтобы я ни сказал, меня никто никогда не поправит. Если в Генеральной прокуратуре могли поправить, то депутату никто никогда не смеет делать никаких замечаний. Для меня это в новинку. Для меня вообще многое в новинку. Например, то, что во время пленарного заседания депутаты могут ходить по залу. Председатель Думы выступает, а кто-то встал, пошел, взял чаю или бутылку воды, разговаривают. Во время совещаний, коллегий в прокуратуре такое невозможно себе представить. Я привык к дисциплине. Например, я веду коллегию, а кто-то в зале встал. Представить себе это невозможно. А в Думе это нормально, это демократия.