"Молодежь Севера" при поддержке агентств БНКоми и "Комиинформ" продолжает проект "Новые медиа-лица". В нем вы можете познакомиться не только с молодыми журналистами, но и с теми, кто стоит по другую сторону объектива: фотографами и телеоператорами. Сегодня интервью с оператором Коми республиканского телеканала "Юрган" Кириллом Шучалиным.
Фото Кирилла Затрутина
Коротко: 26 лет. По образованию - дизайнер. Главное увлечение - фотография. Сейчас он один из самых молодых операторов на "Юргане". Пришел сюда на практику около трех лет назад и фактически впервые взял в руки профессиональную телекамеру.
- Ты самоучка? В смысле тебя учили "в поле" опытные коллеги?
- Меня учил оператор старой школы, легенда "Коми Гор" и "Юргана" Лев Михайлович Смирнов. Он был кинооператором и много нюансов по пленке знал, с которыми я сталкивался, работая с фотографией. Когда я взял камеру в руки, я многое не понимал, был в панике. Это не фотография, не статика. Там не надо ловить момент, там надо держать картинку, угадывать наперед движение объекта в кадре. Надо окунуться в замысел режиссера или корреспондента, чтобы работа оператора выражала замысел, а не мешала. Лев Смирнов пытался дать именно это. Но и коллегам-операторам я очень благодарен, так как без них ничего бы не получилось. Никто свои знания не скрывал, все помогали.
- Сколько времени прошло до того, когда тебе полностью доверили снимать сюжеты?
- Пять месяцев. После этого меня взяли в штат. Но хочу заметить важную вещь: оператор, как и фотограф, как любой человек творческой профессии, всегда учится. Если ты думаешь, что уже научился, то значит, ты остановился, значит, начался регресс.
- А насколько ты сам себя ощущаешь профессионалом, например, в сравнении с операторами старой школы?
- Это, конечно, абсолютная условность... Я себя ощущаю профессионалом, дай Бог, на 6 процентов.
- Это же мало.
- Это очень мало. А сколько тот же Лев Смирнов нам не рассказал? Или рассказывал только тогда, когда по центральным каналам показывали какой-то фильм, и там был классный момент, то он объяснял, как это снято.
- Если бы у меня был специалист, который являлся профессионалом только на 6 процентов, я бы его уволил.
- Это правда. Но к опыту, который передали мне операторы старой школы, надо прибавить и свой собственный опыт. А это уже другое соотношение.
- Ты работаешь в новостях, иногда ездишь на съемки тематических программ или фильмов. Где работать интереснее?
- Мне не особо нравится работать в новостях, так как это рутина. Информация - это, конечно, важно, нужно. Но новости - это поверхностная вещь. Мы только вершки хватаем. Ты не можешь схватить глубину ситуации. Поначалу, когда я ездил к людям, у которых проблемы с домами - их затапливают, у них стены рушатся, в подъездах темно, - я порой не мог снимать. Мне было неприятно, дискомфортно. Но прошло время, и я понял, что таких людей очень много, и всем не поможешь. И тогда я решил, что лучшая помощь им - это моя качественная работа. Когда зрители, в том числе и чиновники, увидят выразительную картинку, то, может, она заставит их задуматься о помощи этим людям. А вообще мне всегда нравились документальные фильмы, тематические программы. Например, в глубинке мы снимаем интересных людей с интересными увлечениями и профессиями. Там можно работать более глубоко. Ты погружаешься в мир конкретного человека, входишь в его дом, знакомишься с его увлечениями, его миром. И этот мир передается на пленку или цифровой носитель.
- Как часто ты сам проявляешь инициативу, подсказываешь что-то корреспондентам, предлагаешь свои варианты?
- Все корреспонденты на телеканале - адекватные люди. С ними проблем нет. Вопрос в другом - в твоем личном желании искать новый кадр. Может быть, у тебя сегодня плохое самочувствие, или ты просто ленишься. Просто в этот момент нужно сломать барьер, победить лень.
- А ты сам часто ленишься?
- Бывает. Когда съемка после семи вечера, у оператора автоматически включается режим лени. Не привыкли мы работать после семи (улыбается).
- Но ведь вечером обычно проходят какие-то необычные события. Это может быть и ЧП. На таких мероприятиях, как мне кажется, работается с большим азартом.
- Или могут быть и незапланированные концерты (улыбается). Или герой приходит только к вечеру, так как в другое время он не может. А ведь он нужен журналисту, чтобы сделать глубокий сюжет.
- Ты тактично ушел от ответа. Как часто ты сам ленишься?
- Честно, ленюсь иногда. Но я борюсь с этим. Это ведь в первую очередь нужно мне. Я понимаю, что когда-нибудь у меня будет семья. Я буду отвечать не только за себя, но и за других, сам пытаюсь себя дисциплинировать. Хочется профессионально расти. А еще, может быть, многое не получается из-за того, что на нашем телеканале нет таких форм, которые я бы хотел.
- А ты сам предлагал новые формы?
- Пока не пробовал. Единственный человек, которому бы предложил что-то попробовать, - это специальный корреспондент Роман Истомин. Я горжусь, что с ним работаю, и то, что он мой ровесник, и на таком высоком уровне. Для меня он пример. А еще хотелось бы, чтобы наш телеканал брал пример не только с центральных российских каналов, но и с западных, таких, как BBC. Пусть у них большие бюджеты, но главное для них - это стоящая идея. Хочется, чтобы и у нас главной была идея, а не деньги.
- Известный российский журналист, обладательница ТЭФФИ Нина Зверева в своей книге написала, что оператор при съемках сюжета для новостей должен набрать не более 15 минут видео. Лишнее будет только мешать при монтаже. Я знаю, что поначалу ты любил поснимать побольше, впрок.
- Меня просто завлекает сам процесс. И это не связано с тем, что я перестраховываюсь, боясь, что половину кадров я снял некачественно. Я как-то читал автобиографию Андрона Кончаловского. В ней он написал про то, что уникальность документального кино в том, что оно цепляет время так, как ничто не цепляет. Момент уже не повторится. Поэтому важно нажать стоп не слишком рано. Мы начинаем снимать, а операторов все время торопят. И редко какой корреспондент попросит не отключать камеру.
- Насколько сложно тебе было привыкнуть работать с корреспондентом в паре?
- У корреспондента все в голове выстроено, он при выезде на сюжет подготовлен. Оператор слеп, хотя он всегда спрашивает, куда мы едем. При этом корреспондент мыслит словами, звуковыми файлами и смотрит на картинку как иллюстрацию своих слов. Оператор же с самого начала мыслит картинками и старается найти соответствующие кадры. Если речь идет о финансах, то обычный человек представляет деньги или ценные бумаги, а когда я на очередном заседании слышу слово "финансирование", то мне представляются руки, которые перекладывают с места на место бумаги формата А4. Вот что такое деньги глазами телеоператора.
- А много ли у тебя вот таких образов в голове накопилось?
- Это называется шаблоны, смена крупного, среднего и общего планов. Мы их тасуем, как колоду карт. Иногда бывают исключения, так как тебе самому становится скучно, и тогда ты придумываешь что-то необычное.
- Часто приходится вот так по-хорошему хулиганить?
- Бывает. Зависит от настроения и длины съемки. Особенно когда это долгое статичное заседание. Но когда я еду снимать главу Коми Вячеслава Гайзера, то мне надо быть абсолютно сконцентрированным, так как это очень ответственная съемка.
- А других, получается, можно снимать плохо?
- Дело не в этом. Во время съемки первого лица республики ты должен показать свой профессионализм. Естественно, мы все ошибаемся в работе. Но во время съемки главы Коми, ты, как автомат Калашникова, не должен дать осечку. До этого ты как бы тренировался, поддерживал себя в форме, а это небольшой экзамен.
- Говорят, что хорошая съемка - это больше половины успеха в репортаже. Хотя, как мне кажется, все привыкли в первую очередь оценивать работу корреспондента. Если сюжет хороший, то считается, что это заслуга журналиста.
- Жалко, что порой не видят работу оператора. Конечно, мы иногда снимаем плохую картинку, но не из-за того, что недостаточно трудимся, а, например, из-за сложной погоды. Мы снимаем в морозы, под дождем, ночью. Работаем почти как пожарные. Ведь на ЧП, помимо сотрудников МЧС, поднимают операторов, фотографов. Мы все одной командой работаем. И мне бы хотелось, чтобы нас ценили.
- Тебе 26 лет. Каким ты видишь свое ближайшее будущее? Оно связано с профессией оператора?
- Я бы хотел связать свою жизнь с фотографией. Фотография - очень индивидуальная вещь, в которой можно выразить себя. Я сам по себе не гуманитарий, который мог бы складывать истории, как режиссер или корреспондент. Я всегда чувствую, что на съемочной площадке я работаю вторым номером. Естественно, я первый в том, что могу предложить идею по съемке. А в фотографии все проще. Для себя я уже больше сформулировал представление о фотографии, чем о видео и кино. Фото мне ближе.
- То есть, возможно, что ты через несколько лет уйдешь с телевидения?
- Нет. Я буду снимать на телеканале, но для меня все равно главным увлечением останется фотография.
- А что ты снимаешь - людей, пейзажи, животных, стрит-фото?
- Сейчас я фотографирую молодое поколение. Я готовлю серию о подростках. Я хотел бы сделать портрет поколения. В этом есть что-то репортажное, так как у них характерные для этой эпохи жесты, одежда, другие вещи.
- Где ты находишь героев?
- Просто хожу по городу. Камеру всегда ношу с собой. И если вижу интересных подростков, то подхожу, говорю, что я фотограф, и прошу разрешения сфотографировать. У меня даже бумажка приготовлена со ссылкой на группу "ВКонтакте", где выложены фотографии.
- Много людей отказывалось?
- Никто еще не отказался. Причем, все оказались адекватными людьми. Иногда приходилось просить их выдать какую-то эмоцию. Например, был добрый парень, но по виду лютый гопник. Я его просил подыграть мне, показать кулаки.
- А почему в других жанрах не снимаешь?
- Я в основном снимаю портреты. Ведь человек - самое интересное, что может быть. Каким бы он ни казался нищим снаружи, у него свой внутренний мир, который хочется достать. Это интересно. Мне всегда люди больше нравились, особенно пожилые. На их лице история. Молодежь уникальна тем, что она живет одним днем радости, и это отпечатывается на кадрах.
- Почему не снимаешь фэшн-фотографии?
- Я не верю в такие фотографии. Фото - это сухая правда, которая передает жизнь. А фэшн - это неправда, не жизнь. Это мощная коммерческая художественная идея, работающая на потребительских чувствах...
- Но это продается.
- Да. Но когда девочка снимается около стены, то она думает, что это фэшн. Но ведь это не так.
- Но именно такие девочки и продаются.
- Это происходит только потому, что люди хотят быть похожими на нее. Но пройдет 20 лет, и будет цениться не такая фэшн-фотография, а та, на которой правда. Почему мы забыли, как выглядят обложки модных журналов 60 - 70-х годов. Время само их складывает в невидимую мусорную корзину. Остается только правда: портреты уникальных людей, природа и уникальные исторические моменты. Например, когда над Рейхстагом водружали знамя, или когда фотограф художественными средствами через фотографию выражает свой собственный внутренний мир. Так делают Йозеф Судак, Анри Кортье-Брессон. Из русских мне нравится Георгий Пенхасов.
- Или известный фотограф Энни Лейбовиц, фотографии которой, кстати, украсили обложки известных журналов?
- Но ведь это не гламур. Она фотографировала жизнь великих людей, будь то Джон Леннон или Арнольд Шварценеггер. И в добавок в начале своей карьеры она работала на Rolling Stone - молодежном журнале, который экспериментировал в подаче материала и снимков. Она сумела раскрыть свой мир, и он оказался интересен всем. Поэтому она - признанный мастер.
- На открытии недавней выставки в Москве Энни Лейбовиц спросили: "А какая ваша лучшая фотография?" Я скажу, что она ответила, только сначала ответь ты.
- Один известный фотограф сказал, что мой самый лучший кадр будет завтра. Я не буду говорить, как он. Хорошо бы, конечно, чтобы мои лучшие кадры были и завтра, и послезавтра. Но на данный момент моя лучшая фотография - это, пожалуй, фотография, связанная с моим домом.
- Где и как ты ее сделал? Что на ней изображено?
- Во-первых, я ее снял на чужой фотоаппарат. В гости к родителям пришли друзья. Они сидели на летней веранде, пили чай. Я сначала снял нашу семью, а потом через тюль снял двор, где остались предметы, которые принадлежат моим родителям. Там был стул, горшочки для цветов, лужайка. И вроде людей на этой фотографии нет, но есть предметы, которые напоминают о моих близких. Поэтому она очень близка мне.
- Энни Лейбовиц сказала, что ее лучшая фотография - это та, которую она еще не сделала. Мне нравится, что она поскромничала, а ты - нет.
- Я сказал так, как думаю.