До грандиозного события этого лета  - мультифестиваля "Ыбица" в Финно-угорском этнопарке в селе Ыб - осталось три недели. В разгар подготовки к фестивалю Финно-угорский портал (www.finnougr.ru) взял интервью у одного из участников праздника - лидера питерской группы "Konec leta" Андрея Чепелева.

- Андрей, расскажи, как родилась группа "Konec leta".

- Все начиналось с духового оркестра, где еще в школьные и ранние студенческие годы играли музыканты, в 2006 году основавшие Konec leta. По сути, когда мы начали сколачивать свою банду, мы уже имели солидный концертный опыт - с оркестром мы успели объездить пол-Европы. Но на репертуар группы, как видите, духовой оркестр не повлиял. Мы сменили свои тромбоны и тубы на более подходящие для народной музыки инструменты. Я от первоначальной специальности ушел недалеко - играю на флейтах и волынке.

Сейчас из того старого состава остались только двое: я и клавишник-электронщик Дима Свиридо. Мы, собственно, по большей части выполняем всю творческую работу. Я отвечаю за концепцию и тексты, Дима - за музыку.

- Какой период в истории группы можно назвать самым трудным? И с чем он был связан?

- Сложно сказать. Может быть, самый трудный период еще впереди?! К тому же трудности у каждого участника группы свои, субъективные. Скажу за себя. Сейчас мне кажется, что самый сложный период был очень долгим: с начала существования и примерно до зимы-весны 2011 года. Эти четыре с половиной года мы метались между стилями, пытались найти собственную нишу. С одной стороны, неопределенность давала большую свободу. Но очень тяжело было развиваться в нескольких направлениях сразу.

Примерно в марте-апреле этого года концепция, вроде бы, наконец-то кристаллизовалась - и в плане звучания, и в плане "идеологии". Мы решили очертить такие рамки: музыкальная основа должна быть электронной, а языки исполнения - финно-угорские. Лично мне, как ответственному за то и другое, стало намного легче работать.

- Как вы сами определяете свой стиль сейчас?

- Все, что мы делаем, я называю ингерманландским постмодерн-фолком. Ингерманландский - потому, что мы при создании своей музыки используем культурный материал народов Невского края или, как его называли шведы, - Ингерманландии. Постмодерн - потому, что, несмотря на некое электронное единообразие, аранжировки наши отличаются большой оригинальностью.

Приведу пример: мы в начале августа поедем в Эстонию, будем играть в большом лютеранском храме в естественной акустике. Решили провести эксперимент - сыграть нашу ижорскую песню в стиле drum'n'bass силами акустического камерного состава, безо всяких компьютеров и синтезаторов: с церковным органом, виолончелью, скрипкой и перкуссией. Звучит очень оригинально! Это, в общем-то, и есть наш постмодерн, фьюжн, сочетание несочетаемого. И таких примеров масса...

- Что является основой ваших текстов?

- На данный момент - сборники народных песен, в основном. Карельские песни, частушки и руны издавались в советское время в огромном количестве, их можно даже в Петербурге найти без проблем. С ингерманландскими песнями все сложнее - в былые годы о коренных народах Ленинградской области предпочитали не вспоминать. Но мне все же удалось найти через знакомых в Публичной библиотеке старую книгу с огромным количеством песен и переводами. Потом мне привезли из Финляндии еще один сборник, правда, уже без русского подстрочника.

В будущем я хочу больше внимания уделять современным песням на исчезающих финно-угорских языках Ингерманландии. Это будет более правильным и честным - не препарировать старые традиционные песни, а исполнять совершенно новые, сохраняя при этом матрицу языка.

- А на каком языке вы поете?

- Сейчас это, в основном, ижорский и инкери-финский яызки. Есть немного песен по-карельски и даже по-русски одна имеется. В будущем, может быть, возьмемся за водский материал.

- Часто ли вы списываете тексты в архив?

- Недавно в связи с полным переходом на финно-угорские языки пришлось списать в архив целый массив написанного по-русски! "В стол" пошли как тексты, так и многие песни.

- В одну песню вам удается втиснуть вальс, органные соло и одновременно - джига, гитарные переборы и шаманские камлания. Неожиданная смена темпа, включения нового инструмента - все это еще необычно для нашего слушателя. Ваш прием - перескок в одной композиции с одного ритма на другой - это способ заставить слушателя быть всегда "в тонусе" или это требуют ваши тексты?

- О, так это же фрагмент нашего старого пресс-релиза 2008 года! Тогда, как я уже говорил, мы сделали своей "фишкой" именно вот такой упорядоченный "музыкальный бардак". Многое делали просто ради эксперимента: в одной песне размер мог поменяться от двухдольного к трехдольному, а потом к пятидольному. Сейчас мы сохранили экспериментаторский запал (см. выше про акустический drum'n'bass в храме), но все-таки стараемся делать музыку более удобоваримой. Если угодно - популярной, доступной.

- Есть ли в вашем творчестве основополагающая идея?

- Разумеется, есть. Идея в том, чтобы сделать музыку наших приневских и приладожских финно-угров модной и знаменитой. Чтобы ижорский и инкери-финский языки не сгинули вместе с последними бабушками (дай Бог им здоровья). В принципе, идея-то это далеко не нова. Народную музыку стали пытаться делать актуальной еще в XIX веке. Вспомните Великорусский оркестр Андреева. Василий Васильевич адаптировал сельскую музыку для академических залов (или вовсе придумывал стилизации под фольклор), конструировал инструменты... Так появилась мода "а-ля рюс". 

Мы, в общем-то, делаем похожую работу: накладываем народные песни на электронный бит и сдабриваем его всяческими инструментами, имеющим мало отношения к фольклору. Даже волынка, на которой я играю, сделана хотя и на основе аутентичной, но по современным технологиям.

- Кто ваша аудитория?

- Люди любого возраста и национальности. В основном, конечно, молодежь, причем не только неформальная. Совершенно неискушенные ребята, выросшие на поп- и клубной музыке, наши песни нормально воспринимают. А недавно мы вообще играли в одном ДК для людей старшего поколения. Думали, что им не понравится... Напротив - они были рады услышать что-то свеженькое! Да и детям тоже интересно: у нас используется много всяких экзотических инструментов типа волынки и большого шаманского бубна...

- Вас часто критикуют? Бывает ли критика конструктивной? Вы прислушиваетесь к ней? Самое дельное предложение в адрес группы за последнее время?

- Критикуют, еще как. По двум направлениям, как правило. Во-первых, некоторые этнографы недолюбливают нас за недостоверную интерпретацию народной музыки. Они говорят: "финно-угры не использовали горлового пения! У ижорцев не было принято играть на волынке!" Много чего еще говорят... И я с ними согласен. Но мы не ставим задачу возрождения традиции. Поиск аутентичности - это тупиковый путь для музыканта, на мой взгляд. Этим должны заниматься ученые.

Во-вторых, нас раньше часто критиковали за несыгранность и отсутствие слаженности на сцене. Вот это как раз очень важно. Последние года полтора мы серьезно работали над качеством исполнения, и оно действительно выросло.

Самый дельный совет - глубже внедрить в звучание электронику и уйти от затёртого рок-саунда. Его дал мой старший товарищ Егор Мажуга из группы "Минус трели", опытный музыкант-духовик и электронщик. Фактически, он стал саунд-продюсером нашего второго альбома, который мы готовимся выпустить осенью.

- Коми как народ, культура близки духу вашей группы?

- Весьма близки. Коми - это же братья-финно-угры, древняя чудь! Хотя на коми языке у нас песен нет.

- Чем хотите порадовать нас на фестивале?

- Мы готовим специальную программу. Во-первых, у нас в составе появятся интересные музыканты-сессионщики из Карелии. Во-вторых, я хочу одну из песен спеть вместе с публикой. Есть такой музыкальный жанр у ингерманландских финнов, называется "рёнтюшки", танцевальные песни. Куплеты чем-то похожи на русские частушки, а припев поётся хором. Главная задача - сделать так, чтобы публика хорошо усвоила текст этого самого припева, и ничего не напутала. Я уже придумал, как это сделать оригинальным способом. А каким - пока секрет!

 - Как вы оцениваете уровень этнофолка в финно-угорских регионах России?

- Это вообще тема для диссертации! Но если кратко отвечать, то - плохо и оптимистично одновременно. Плохо - потому что в России пока довольно мало групп, которые играют финно-угорскую музыку так, чтобы это было интересно широкой публике как в нашей стране, так и за границей. Есть уйма ансамблей и хоров, состоящих из носителей финно-угорской культуры. Но, к сожалению, сейчас такая музыка не может быть актуальной. Молодые ребята, желающие играть в стиле "этно" или "фолк", чаще всего обращаются к западной культуре, к раскрученной Голливудом "ирландщине". В итоге получается вторичный продукт. Верхом патриотизма считается исполнение песен в стиле "нео а-ля рюс": про Перуна, про богатырей, про красных девиц и прочее "славянское" фэнтези. Богатейшее наследие финно-угров, увы, чаще всего остается невостребованным.

С другой стороны, финно-угорское направление становится все более популярным. Есть несколько очень перспективных молодых команд. К примеру, екатеринбуржцы H-Ural и, в особенности, удмурты Silent Woo Goore - последние за свой недолгий творческий путь добились очень серьезного признания. Некое оживление наблюдается и в Петербурге. У меня несколько групп попросили выслать им тот самый сборник ингерманландских песен, сейчас они обрабатывают их. Скоро увидим, что у них вышло...

- Есть ли у нас свои флагманы и отстающие? От чего зависит уровень развития современных музыкальных направлений в тех или иных регионах?

- Самый высокоразвитый регион в этом смысле - Карелия. Хотя коренных карелов там всего около 10% населения, в Петрозаводске есть профильные кафедры в Консерватории и Университете - это кузницы кадров. В Карелии, помимо академических ансамблей, уже 20 лет назад была "национальная" рок-группа международного уровня - Santtu Karhu ja Talvisovat. Потом собрались легендарные Myllarit, Sattuma, Skylark... Как видите, одним из залогов успеха является наличие фундаментальной научной базы.

Аутсайдер, на мой взгляд - это как раз наша Ленинградская область. К сожалению, из-за осложнения советско-финских отношений в 30-е годы число коренных жителей у нас сократилось до нескольких тысяч человек на все шесть миллионов населения. На самом деле, конечно, "коренных" гораздо больше: очень много ижорцев, вожан и вепсов еще с XVIII-XIX века носят русские имена и фамилии, не знают языка и даже не подозревают о своем происхождении.

Сейчас Ленобласть не является национальным финно-угорским регионом и о сохранении самобытной культуры наши власти практически не беспокоятся. Нет ни этнопарков, ни серьезных языковых программ, ни даже по-настоящему масштабных фестивалей. Кое-что проводится, но в местечковом  формате. Боюсь, что если дело так пойдет дальше, то скоро ижора, водь, вепсы и финны-инкери станут историей. Такова грустная реальность.

- Важна ли тут роль властей, или инициатива должна исходить исключительно "снизу"?

- Очень важна. Без внимания властей представители коренных нацменьшинств будут ощущать себя никому не нужными маргиналами. Но, как вы верно заметили, должна быть и инициатива "снизу". Насильно мил ведь не будешь. Наверное, самый лучший результат получается, когда есть и то, и другое.

- Я знаю несколько примеров, когда представители иных национальностей увлекались финно-угорской культурой, и это переплавлялось в выдающиеся произведения: например, "Овсянки" Алексея Федорченко, творчество вашей группы. На ваш взгляд, это единичные случаи, или финно-угорская культура действительно содержит огромный потенциал для творческих людей?

- Случаи эти отнюдь не единичные, скорее - наоборот. Главные финские национальные герои - сплошь шведы: Микаэль Агрикола придумал финскую грамоту, Элиас Лённрут составил Калевалу, флаг Финляндии нарисовал Аксели Галлен-Каллела... Полно примеров и из современной жизни. Вы упоминали "Овсянок". А ведь еще есть такой отличный фильм как "Кукушка" про финнов и саами - его снял Александр Рогожкин.

Из музыкальных примеров: лидером и "мотором" самого, наверное, известного финно-угорского фолк-коллектива в России, группы Myllarit, вплоть до своей смерти был Александр Быкадоров, не говорящий ни по-карельски, ни по-фински. Многие люди болеют "финноугрофилией", что тут скажешь... Вроде чужая культура, а вроде и своя.

Хотя если посмотреть с другой стороны, большинство русских людей имеет полное моральное право развивать финно-угорскую культуру как собственную. Уральская кровь и гены есть практически у всех жителей европейской России, а в особенности - ее северо-западной части. Вспомните цитату академика Ткаченко, который занимался изучением мери: "У русского народа, по материнской линии связанного со славянской прародиной, отцом был финн. По отцовской линии русские восходят к финно-уграм". Проблема в том, что очень у немногих эти гены древних предков дают о себе знать.

- Надо ли популяризировать финно-угорскую культуру? Каким образом?

- Конечно, надо! Жизненно необходимо, я бы даже сказал. Если культура не будет популярной и актуальной, то она скоро умрёт. Сохранение и популяризация ее нужны для того, чтобы сохранить многообразие народов России и мира. А если кто-то считает, что многообразие ни к чему, и надо ориентироваться на большинство, то пусть учит китайский. Китайцев больше всех, следовательно, на их языке и надо говорить - по такой логике.

Популяризация финно-угорской культуры - это инвестиции в будущее. Грамотно обработав и подав народу национальные изюминки, можно просто-напросто зарабатывать деньги: привлекать туристов в регионы, отправлять музыкальные и театральные коллективы на гастроли, продавать сувенирную продукцию. И не нужно стесняться неаутентичности. Знаете же, что у реальных викингов не было никаких рогатых шлемов, что эту "фишку" придумали в ХХ веке? Но зато весь мир отличает в кино викингов от всех остальных именно по наличию рогатых шлемов. А сколько дурацких футболок с рогатыми бородатыми дядьками продали на шведских рынках? Это же огромный доход!

Способ популяризации прост: надо создавать моду. Надо, чтобы финно-угром считать себя было "круто". Модная музыка, модная одежда, модный театр, живопись и т.д. и т.п.

- Часто ли вы получаете приглашения, подобные фестивалю "Ыбица"?

- Если честно, то на таком масштабном мероприятии как "Ыбица" нам играть еще не приходилось. Мы много выступали на различных фестах: и у себя под Петербургом, и в Москве, и на Урале, и в Польше, и в Германии... Но так, чтобы спеть перед многотысячной аудиторией, в прямом эфире национального телевидения - такого еще не бывало! Бояться сцены, даже самой большой, я давно отучился... Но чувствую большую ответственность!

- Что вы знаете о Республике Коми? С чем она ассоциируется у вас?

- Я, признаться, никогда не бывал в вашем краю, поэтому впечатление составляю по своим знакомым из Коми и по той информации, которая есть в СМИ и в Интернете. К примеру, я знаю, что Республика Коми дальше всех остальных регионов продвинулась в вопросе сохранения своей самобытной культуры - это видно даже на расстоянии.

Я очень удивился, когда прочитал вот такую фразу Вячеслава Гайзера: "Считаю, что моё несовершенное владение коми языком - это большой недостаток, который ограничивает мою возможность общения с определённой частью жителей республики". Знаете, у нас в Петербурге в 1996-2003 годах правил губернатор Владимир Яковлев, он наполовину ингерманландский финн. Этот факт тщательно скрывался: видимо, политтехнологи считали нерусское происхождение "плохим" пунктом биографии для публичного деятеля. А у вас - все наоборот, к корням и конкретно - к коми языку большое уважение. Это просто здорово!