1 апреля в России отмечается День геолога.
Удорский и Койгородский районы могут стать соперниками Эстонии и Бразилии в разработке горючих сланцев, а Троицко-Печорский и Ухтинский – поставщиком сырья для авиакосмической промышленности, Интинскому району по силам конкурировать с мировыми лидерами особо чистого кварца на мировой рынок. О перспективах разработки в республике новых видов полезных ископаемых, а также о развитии угольной и нефтяной отрасли "Региону" рассказал министр инвестиций, промышленности и транспорта Коми Николай Герасимов.
— В первое воскресенье апреля в России празднуется День геолога, в Коми представители этой профессии – люди стратегически важные, благодаря им открыты воркутинские угли, разрабатываются новые нефтяные месторождения. Но уголь, нефть и газ у всех на слуху, а что в наших краях разведано такого, что имеет хорошие перспективы, но пока не разрабатывается?
— Советская геология создала гигантский задел с точки зрения формирования ресурсной базы не только у нас, но и по всей территории СССР. Практически на каждом направлении есть необходимый объем полезных ископаемых, которые имеют перспективу даже за рамками сегодняшнего дня. Увы, как и страна, геологическая служба России приказала долго жить, государство сняло с себя функцию формирования минерально-сырьевой базы, переложив их на плечи недропользователей. Профессия утратила престижность, и Ваш термин "геологи — стратегически важные люди" сегодня не очень отвечает реалиям момента. Новой парадигме развития геологической отрасли предстоит себя утвердить, а пока страна связывает большинство своих ресурсных перспектив с месторождениями, открытыми в советские времена.
Наш регион, ресурсный по сути, развивался в логике общей стратегии геологической отрасли. Открытие и становление Печорского угольного бассейна, Тимано-Печорской нефтегазовой провинции, Североуральской хрусталеносной провинции, Средне-Тиманского бокситоносного района сформировало современный экономико-социальный лик нашей республики. И за каждой тонной добытых нефти, угля, боксита стоит труд нескольких поколений геологов, положивших судьбу на это великое дело. Да, согласен, эти открытия стали судьбой региона, на слуху у всех, где-то уже набили оскомину, и кто-то ждёт развития новых направлений. С чем мы можем связывать перспективы завтрашнего дня за рамками обозначенных удач?
У нас в Коми есть два великолепных бассейна горючих сланцев — Вычегодский (Яренгский и Сысольский районы) с Чим-Лоптюгским месторождением и Тимано-Печорский бассейн с Айювинским месторождением. Ресурсы там уникальные, оцениваются в несколько миллиардов тонн. Это очень востребованный продукт. В Эстонии в городе Котхла-Ярве предприятие VKG успешно разрабатывает аналогичные сланцы, создавая широкий спектр продукции от энергоресурсов до смол, парфюмерии, минудобрений. В Бразилии горючие сланцы используются как сырье для производства синтетического горючего. Кстати, мы в начале двухтысячных с бразильскими технологами провели опытно-промышленные испытания по этой теме. Отмечу, что подобное производство имеет право на жизнь при цене 70 долларов за баррель. Так что, при достижении подобных ценовых параметров есть все шансы наладить добычу и производство на этих месторождениях, а это может дать хороший толчок развитию Койгородского и Удорского районов. К сожалению, во времена СССР этими месторождениями не занялись, хватало угля и нефти, а сейчас для реализации такого проекта требуется крупный инвестор.
Еще один пример – Якшинское месторождение калийно-магниевых солей. Мало того, что калийные соли являются одним из лучших удобрений, но они в промышленном объеме содержат магний, из которого изготавливают самый крепкий авиакосмический металл. Завод "АВИСМА " в Пермском крае, в частности, этим занимается. Компания "ТрейдПромСервис" заинтересовалась перспективной площадью в Троицко-Печорском районе, провела разведку, оценила запасы и в настоящее время занимается отработкой кондиций. При этом она ищет современные, эффективные технологии, рассматривает вариант разработки этих солей методом подземного выщелачивания.
Надеюсь, через пару лет под Якшей появится довольно неожиданный для наших мест и очень перспективный рудник. Я, как человек, не понаслышке связанный с геологией и природными ресурсами, считаю, что это один из интереснейших проектов, который может реализоваться в ближайшем времени в Коми.
— Интересных и неожиданных проектов в области добывающей промышленности у нас за последние лет двадцать заявлялось множество, а реализовано единицы. Можете привести пример проекта, в который никто не верил, а он удался?
— Разработка бокситов. В 90-е годы нам, геологам, доказывали, что эти наши бокситы никому не нужны, они имеют очень высокий кремнистый модуль и заниматься ими экономически нецелесообразно. И какие споры велись! В 1994 году на месторождении была добыта первая промышленная проба – что-то порядка 11 тысяч тонн, которые без дорог, по стопятидесятикилометровому зимнику героически дотащили до Ухты. А это три железнодорожных эшелона, между прочим! Сделано это было благодаря Петру Рогачеву, который с 1993 по 1998 был гендиректором "Бокситов Тимана", пошел на риск, и это того стоило. Эти 11 тысяч тонн отправили на завод на Урал по железной дороге, и когда провели плавку, получили все показатели по пробе, сравнимые по экономике с завозимыми по толлингу бокситами из Габона. И всё – вопрос разработки был решен, хотя времена тогда были куда сложнее, чем сейчас. В результате мы имеем современнейший рудник на Тимане, который возник уже в современной истории Коми, а как будто работает уже долгие годы. Сегодняшняя годовая добыча на месторождении приближается к планке 3,5 миллиона тонн, и буквально месяц назад горняки "Бокситов Тимана" отметили добычу 40-миллионной тонны руды. Кстати, в начале апреля планируется добыча первой тонны руды на вновь заложенном карьере на Верхне-Щугорском месторождении.
— Бокситы, в которые никто не верил, сейчас на подъеме, а добыча заполярных углей, ради которых возводились Инта и Воркута, строилась железная дорога на север, уже не является очень выгодным делом. Есть ли перспективы у нашего угля?
— У нас почти семь миллиардов тонн разведанных запасов углей, так что перспективы, безусловно, есть. Другое дело – какие именно перспективы? Воркута возникла как угольная база для металлургической промышленности, таковой она и остается. Сейчас коксующиеся угли из шахт идут на Череповецкий металлургический комбинат, в прошлом году добыли 8,7 миллиона тонн. Раньше, до аварии на "Северной", воркутинский уголь шел и металлургам Новолипецкого комбината, и на экспорт. В "Энергетической Стратегии развития угольной отрасли Российской Федерации до 2030 года" Печорскому угольному бассейну определена планка в 15 миллионов тонн. Но любое месторождение однажды истощается, и на карьере "Юньягинский" к 2023 запасы угля будут выработаны, шахты "Воркутинская" и "Воргашорская" закроются, видимо, в 2028-2029 годах. Значит, чтобы достичь нужной планки и удержать ее, нужно строить новые шахты.
Перспективные разведанные запасы есть на Усинском месторождении, это позволяет проектировать шахты "Усинская-1" и "Усинская-3", лицензии на которые принадлежат, соответственно "Северстали" и Новолипецкому комбинату. Запасы для этих шахт – 650 миллионов тонн. Учитывая, что добыча там планируется по 3-4 миллиона тонн в год на каждой шахте – хватит надолго. Но строительство этих шахт пока не начинается, поскольку при нынешних ценах на уголь и налоговой политике это нерентабельно. А рентабельно это будет, если вырастут цены на уголь. Или же стратегические проекты, наконец, начнут реализовывать в рамках специальных инвестиционных контрактов, которые подразумевают льготную систему налогообложения. Такая возможность у нас в налоговом законодательстве начала совсем недавно появляться. А учитывая, что наука за многие годы так и не придумала, чем можно заменить коксующиеся угли в металлургии, строить новые шахты все равно рано или поздно придется.
С другой стороны, в том, что ученые пока не нашли примеров успешного применения угля, кроме металлургии и угольных котельных, есть определенный минус. Нет у нас других уровней переработки, не развита углехимия, которая позволила бы найти углю другое применение. Если предвоенная Германия на 70 процентов закрывала свои потребности в топливе за счёт синтетического бензина, получаемого из угля, то мы даже этот опыт не сумели освоить, хотя перевезли часть заводов на российские угольные разрезы. Интинский уголь, например, сейчас интересен только энергетикам, да и то до поры, до времени. Сейчас экономика Инты привязана к двум крупным покупателям – Череповецкой ГРЭС и Северо-Двинской ТЭЦ. Но уже приняты решения о переводе этих предприятий на газ, который постепенно вытесняет уголь из энергетики. Остается еще несколько угольных котельных в Коми, Архангельской и Вологодской областях, но понятно, что для существования моногорода этого недостаточно.
Экономика Инты в этом случае встаёт перед проблемой полной диверсификации. Но куда? В районе есть один альтернативный проект — добыча золота на месторождении "Чудное".
— А как у нас обстоит ситуация с нефтяными перспективами?
— Нефть в промышленных масштабах в Коми добывают с 1929 года. За это время в Тимано-Печоре добыто более 900 миллионов тонн. И мы четко понимаем, что нефтяники и сейчас, и в ближайшие годы – стержневая профессия в республике. И что бы ни происходило в энергетике, нефть еще два десятка лет точно будет стратегическим продуктом, и эта отрасль будет развиваться, благо нынешние цены – 60-70 долларов за баррель нефти – это позволяют делать. Запасы у компаний хорошие, по прогнозам специалистов в Тимано-Печоре добыча в ближайшее десятилетие будет сохраняться на уровне 30-32 миллионов тонн.
— О чем ещё стоит помечтать?
— О том, что мы поднимем на крыло Ярегское титановое месторождение, в котором сконцентрировано почти 50 процентов российских запасов, а опытно-промышленные образцы концентратов отвечают самым высоким стандартам. О том, что удача рано или поздно приведёт нас к открытию, как в Архангельской области, крупных месторождений алмазов: и геологические предпосылки, и исследования предыдущих этапов это подтверждают. О том, что глубокие горизонты Вуктыла дадут "большой газ", а Сырьягинская структура под Воркутой станет крупным месторождением углеводородов.
— Полезные ископаемые в Коми пока достаточно мало перерабатываются, в отличие от древесины. В основном все добытое в наших недрах уходит в виде сырья в другие регионы. Есть ли надежда, что ситуация изменится?
— Так уж исторически сложилось, что Коми – сырьевой регион, и у нас уже поздновато строить, допустим, завод по радиоэлектронике (помните про строительство в Сыктывкаре завода "Орбита"?), оружейный завод и так далее. У нас есть производства, отвечающие стандартам высокотехнологичной продукции. В качестве примера назову Сосногорский ГПЗ, продукция которого высоко востребована. Так что есть месторождения, ниши, которые многие знают.
Сегодня на повестке дня стоит еще один вопрос, требующий решения. Это вопрос обеспечения минеральным сырьем производства микропорошковых композиционных и нанокомпозитных материалов, требующего использования новейших технологических решений и научно-технических разработок. Производство порошковых дисперсных материалов в России составляет 0,8-1,0% от общемирового, причем почти 100% потребности в них закрываются за счет импорта. Это при том, что эта потребность к 2020 году составит в композитных материалах не менее 200 тысяч тонн, в нанопорошках – порядка 20 тысяч тонн. В качестве примера приведу проблему производства пропантов – главного компонента для проведения гидроразрывов при бурении нефтяных скважин, импортируемого сегодня в полном объеме. Потребность в них оценивается в ближайшее время на уровне 150-200 тысяч тонн в год, основное сырье – меложелезистые бокситы, по сути дела, уходящие в отвал на разрабатываемых в республике бокситовых месторождениях.
Считаю, что на ближайшие два-три десятилетия мы должны строить промышленную политику, находить технологические решения, готовить кадры, исходя из понимания этих принципов.
В завершении, всем оставшимся в геологической отрасли с радостью скажу: "С праздником, коллеги! Держись, геолог!"