На автомобильном портале drom.ru опубликован рассказ путешественников, которые решили на плоту прокатиться по реке Мезень в Коми. "Комиинформ" пересказывает "Приключения "Гены" и его друзей".

"Наверное каждый ребенок моего поколения и старше мечтал в детстве построить плот. Мечты должны сбываться!" - так начинается рассказ путешественников от лица Лены – автора заметки.

Выбор на Мезень пал потому, что компания давно хотела побывать в этих краях.

Изначально плыть собиралось девять человек, но в путь отправились шестеро.

"Я, Саша, наша дочь Оксана, друг Серега и товарищи из Одессы Олег и Таня были настроены решительно, остальные не очень. Собственно, этим составом мы и совершили вояж.

Стратегия была такова: Олег и Таня на своем боевом Патриоте [автомобиль УАЗ Патриот] заезжают к нам, забирают камеры для плота, продукты, прочий тяжелый шмурдяк и едут в сторону Усогорска. Остальные прыгают через день в поезд и с пересадкой приезжают туда же. Встречаемся на берегу Мезени, строим плот, машину ребята бросают в поселке. Дальше вместе сплавляемся до Лешуконского (около 350 километров). Олег и Таня на заранее нанятом автомобиле возвращаются назад в Усогорск и едут по своим делам. А мы продолжаем сплав, насколько хватит нервов, и выбрасываемся в сторону Мезень — Архангельск. Далее паровозом домой. Дата возвращения была открытой, но предполагалось, что наш сплав со всеми делами не переплюнет трех недель".

Поначалу все шло по плану. Со станции Кослан часть туристов забрал Патриот. На следующий день компания приступила к сборке плота: "Нам было жарко, комарам, очевидно, нет. Начав поедать нас еще в поезде, они продолжили это дело на вокзале, затем на стоянке. Именно они придали сборке плота невероятную скорость: вместо расчетных трех дней, мы резко управились за один".

В основу плота положили 40 камер для автомобильных колес, на дощатом настиле установили тент и места первой необходимости: кухню и сортир. В центре плота оказались вещи первой необходимости и часть продуктов, остальное положили в лодку.

Отчалили от берега путешественники в полночь. "Вокруг было красиво: как только вдали скрылся Усогорский мост, и за поворотом осталось место постройки плота, мы ощутили, что наконец находимся вдали от цивилизации, где нет людей, машин и шума, а есть только лесистые берега, широкая река и мы посередине нее. Окрыленные этим чувством, мы совсем не хотели приставать к берегу. Решили готовить ужин прямо на плоту. Но кухня оказалась несовершенной: сначала попытался уйти мангал (его жестко закрепили на следующей стоянке), потом утопился единственный топор — совсем, с концами, следом за ним на дно отправилась крышка от большого котелка, и в довершение упал Олег. Последнего, впрочем, выловили. Ужин мы все-таки приготовили и съели, теперь на берегу нам ничего было не нужно, кроме как поставить палатки и упасть спать. Но мы обманулись: комары и слепни, которые плыли с нами, позвали друзей из соседнего леса и дружно напали на нас".

Утром туристы продолжили движение. Они неспешно продвигались по реке, восхищались красотой вокруг, иногда подправляли траекторию движения.

Плот они назвали "Гена", как говорится во всем известном мультике про Чебурашку: "Потому, что зеленый и плоский".

Мезень считается самой чистой рекой Европы. Прозрачность при этом весьма условная — вода имеет желтоватый цвет. Судя по описаниям в интернете и россказням рыбаков, путники ожидали косяки рыб, буквально выпрыгивающих на плот. "Мы заготовили 33 рецепта жаренья, копчения и соления рыбы, и должны были буквально устать ее есть. Ан, нет, рыбы не было. Поначалу мы думали, что дело в кривизне рук, ведь никто из нас рыбаком с большой буквы не был. Но позже местные нас успокоили — рыбы просто сейчас нет. Она бывает, когда приходят косяки. Скоро ли будут косяки, никто не знает, поэтому аборигены на всякий случай ставят сети и пытаются ловить каждый день. А нам просто не повезло, и меню на ближайшие дни будет состоять из тушенки".

Первая деревня на пути туристов — Сельыб. Пристать к берегу не получилось, но нужно было раздобыть топор взамен утопленного, потому Олег и Сергей отвязали лодку и отправились на ней в путь. Топор в деревне им просто подарили.

"Я потерялась во днях. Из-за белых ночей было не слишком понятно, что было вчера, а что уже сегодня. В остальные дни было очень жарко. Тент обычно давал тень примерно на половину плота, но всем на теневой половине толпиться было нельзя, приходилось кому-то героически сидеть на солнце. Плот крутился, и мы крутились вокруг центральной опоры следом за тенью.

Когда надо было грести или отталкиваться, с определенного угла, никто не смотрел есть там спасительный холодок или нет. Вроде и не гребли никогда больше получаса к ряду, меняли друг друга, зато за день могло быть бесконечное количество подходов к этому делу.

К третьему дню все сгорели: руки, ноги, плечи, но особенно загривки и лица. Полезной вещью оказались банданки: мокрыми их повязывали на головы, мокрыми же завязывали на шеях на манер пионерских галстуков. Одежду не стирали, периодически прямо в ней килялись в воду. Высыхала она на нас за 15-30 минут".

Жители населенных пунктов, мимо которых проходил плот, не обращали на него и путешественников особого внимания: "Никому мы не интересны, на нас даже посмотреть в деревнях за весь сплав выползали два раза. Как будто по Мезени каждый день ходят плоты! Совершенно не было обидно, было чудно. За крайние путешествия по Кавказу и Закавказью мы настолько привыкли к дружелюбности и участию народа, что от такого подчеркнутого игнорирования становилось неуютно.

Несколько раз нас все-таки спрашивали, откуда и куда мы плывем. Мы в обратку интересовались, есть ли рыба, и предлагали ее купить. Если рыба и была, ее не продавали, ответ все время был одинаковый: сами наловите".

Большинство рыбаков даже головы не поворачивали в сторону плота. Пока не появился приветливый и улыбчивый парень Антоха. Подплыв, он именно так и представился. Сначала он от еды отказывался, "но поднесенная ему водка без закуси не пошла, а потому он все равно сжевал макароны с тушенкой".

После Антоха пригласил всех в рыбацкий домик на уху из свежевыловленных щук, и туристы отказываться не стали. "Хозяином домика оказался немолодой грузный мужик строгого вида. Он встречал нас с готовой ухой за большим деревянным столом. При нем был еще один молодой человек, и мне показалось, что они совершенно не рады нас видеть. Нам налили ухи, даже выделили Ксюхе какой-то специальный самый вкусный кусок рыбы. Налили водки из своей бутылки, страшно зыркнув на предложение отведать нашей. Разговор начал клеиться только после третей стопки. Может, захмелев, они подобрели, а может, мне вначале показалось, что были нам не рады. Коми, а перед нами были именно коренные жители, — народ неулыбчивый, суровый, немногословный, одним словом – северный. Однако на наши вопросы они отвечали с охотой.

Из того, что запомнилось мне: Антоха родился и вырос в деревне Чернутьево, которую мы недавно проплывали, и его отец, и дед — все жили здесь. Работа в округе есть только на лесопилках, но там мало платят, поэтому Антоха работает охранником в торговом центре в Сыктывкаре. Сейчас он в отпуске, большую часть которого планирует провести здесь — на рыбалке.

Рыбы в последние годы стало меньше, но наловить иногда удается нормально. Что они делают с этой рыбой, я так до конца и не поняла, по словам выходило, что продают друг другу: "В городе она никому не нужна, там свои рыбаки". Зачем покупать друг у друга, если у каждого дома стоит лодка, а значит люди рыбачат? Почему нам отказывались продать рыбу? Мы бы заплатили явно больше, чем какая-нибудь бабулька в деревне.

Между собой народ говорит на языке коми, многие (особенно старики) русский знают плохо, хотя в школе есть предметы "русский язык" и "коми", предметы типа физики ведутся на смеси двух языков с преобладанием коми.

Язык коми для нас звучит как ругань — много резких гортанных звуков. Конечно, это не значит, что они все время ругаются, просто фонетика такая. Ругаются они отборным русским матом, сдабривая им чуть не каждое предложение.

Зимой здесь бывает очень много снега, но дороги чаще всего чистят. Еще зимой тут полярные ночи — полгода темноты, зато летом все время светло.

Лето здесь, вообще, короткий яркий миг. Первые заморозки начнутся уже в конце августа – начале сентября, а весна в этом году была очень поздней — снег местами лежал до середины июня.

Именно на позднюю весну все местные списывают обилие комаров. Нет, их здесь много всегда, но в этом году с перебором. Народ пользуется репеллентами, у них есть отточенные движения, которыми они отмахиваются от насекомых, совершенно этого не замечая, кажется, местных едят все-таки чуть меньше, чем нас. Или они относятся к этому проще. Например, с нами разговаривал мужик, на лысине которого в тот момент сидело не меньше десятка комаров. Он не обращал на них никакого внимания! Или мы видели розового малыша в коляске без единого укуса, как матери удалось такого добиться?"

Ночевали путники в палатках у домика. Рано утром рыбаки отправились проверять сети. Путники их дожидаться не стали и тоже засобирались. Когда грузились на плот, обратили внимание, что ночью и утром комаров и мошкары было гораздо меньше. Они предположили, что при строительстве домика местные выбрали специальное антикомариное место. В качестве эксперимента решили на следующую ночевку тоже встать у домика, которых много встречалось на берегах.

"Что я все о комарах, да о комарах? Где же героическая борьба со стихией, где подвиги, где самопожертвование, в конце-то концов?

Вся наша жизнь на плоту — сплошная борьба, не с течением, ветром или прочими природными явлениями, а с мошкарой, слепнями и комарами. Они прилетали по очереди: мошкара утром, слепни в обед, комары вечером. Хотя нет, комары были всегда. Огромные и черные.

Наверное, читатели думают, что мы — изнеженные городские жители увидели пару комариков и публично решили пострадать. Но это не так.

Мы постоянно поливались репеллентами, их хватало ровно на полчаса и только от комаров, но пока они не кусали, все равно с писком и жужжанием кружились вокруг. Это было тяжело психологически — ты находишься в постоянном напряжении 24 часа в сутки, день, два, пять. В этом состоянии невозможно что-то нормально делать, все с постоянным дерганьем, урывками. Мы не были к такому морально готовы. Были готовы к холоду (за неделю до путешествия синоптики предрекали плюс десять с дождем), были готовы к постоянным налетам на мели и стаскиванию тяжеленного плота в ледяной воде (еще 30 мая по берегам Мезени лежал снег), были готовы тонуть по тем или иным причинам, но быть сожранными насекомыми не собирались.

На самом деле мы не плыли ровно. В среднем раз в час звучало: "Ребята, погребем!", "Идем на мель, пора толкаться!", "Греби-блин, гребу-блин!", "Все на правый борт, уходим!", "Да какого же хрена — прыгаем!" и т.д. и т.п. Когда дело касалось рулежки, все без исключения бросали любые дела и начинали заниматься только ею. Плот — та еще неповоротливая махина".

Но в один из дней путникам повезло: подул попутный ветер, и им открылся еще один способ придания движения плоту — парус. "Благодаря парусу плот приобрел дополнительную букву в названии "Гена-М" (что значит "Гена-модифицированный") и развил свою максимальную скорость — чуть больше 6 километров в час при скорости течения реки в 2,3 километра в час. Жаль, что ветер стих и продлилось наше стремительное перемещение недолго. Парус мы свернули, и потом пользовались им еще несколько раз, к сожалению, не столь успешно".

"По невнятным причинам мы вскакивали каждый день между пятью и шестью утра, к середине дня нас начинало рубить, все по очереди дремали наплаву, вечером допоздна не могли угомониться, а утром снова подъем в пять утра".

В один из дней путники решили остановиться в одном из рыбацких домиков: "Во-первых, тут почти не было комаров. Во-вторых, открывался шикарный вид. В-третьих, избушка и поляна вокруг были оборудованы с такой любовью, что даже не верилось.

Казалось, что хозяин отлучился только что (хотя по косвенным признакам было понятно, что это не так). Прелесть была в деталях и продуманности каждой мелочи. Кострище и чайник на специальном крюке над ним, рядом тряпка-прихватка. Умывальник из бутылки и на том же дереве маленькое зеркальце, на сучке полотенце. Навес от непогоды над столом и пленка для него в прихожей домика. Осмотрев его, некоторые возжелали ночевать в нем, а не в палатке, но взвесив все за и против, от этой идеи отказались. Ночью всем снились одни и те же сны: мы плывем, и плот вертит".

"Мы устали от однообразия происходящего, отсутствия нормальной рыбалки и особенно от бесконечных насекомых. То, что мы не поплывем ни до какой Мезени, стало очевидным на второй день. То, что мы не хотим плыть даже до Лешуконского, осознали на четвертый. А где же выбрасываться? Рыбаки рассказали, что от населенного пункта с романтичным названием Большая Пысса до Усогорска ходит рейсовый автобус, а вот если мы уплывем дальше, то там можно рассчитывать только на частника. Значит, на эту самую Пыссу мы и держали курс. Нашими темпами это было еще два, а то и три дня пути. Но в наши планы вмешался случай, а точнее массовый психоз.

Поднялся ветерок в противоположную от нужной нам стороны. Мы зависли на середине реки. Для уменьшения парусности пришлось свернуть "крышу". Солнце радостно принялось нас жарить.

Какое-то время мы вяло продвигались вперед, а потом снова зависли. Порывами ветра нас снесло в катастрофически неудобное место — заводь возле деревни Мучкас. Течения здесь практически не было, ветер жал нас к берегу, где торчали коряги и были расставлены сети. Кое-как мы выгребли в основную струю, и дальше плот пошел сам. На расстояние меньше километра мы потратили около трех часов.

Мы хором взвыли, а дальше все происходило очень быстро: навигатор, карта, выяснение, что дорога совсем рядом с рекой, по этой дороге ходит тот самый автобус Большая Пысса — Усогорск, "Это больше выносить невозможно!", "Выбрасываемся здесь!". Бах — мы уже на берегу за деревней выгружаем вещи с плота".

Двое путешественников отправились искать частника или автобус до Усогорска, чтобы вернуться за остальными и вещами на УАЗе. Но попытка провалилась. Туристы разбили палатку, и легли спать: "Спать нам не дали местные. Хотели внимания к себе? Получите и распишитесь! За ночь нас поднимали раз пять: подплывали рыбаки и желали общения, предлагали купить или даже подарить рыбу (где они были раньше?), материли за то, что мы: "Построили сарай из моего леса, а лес надо беречь!"

Но самым неприятным был инцидент с прикатившимся мопедом: два мужика встали в центре лагеря и начали матерно орать, чтобы мужики быстро выходили выяснять отношения.

Мужики вышли, оценив их численное преимущество и решительность, у одного из незваных гостей пыл несколько поубавился, а у второго, как выяснилось, его и не было. Местные были пьяны и требовали "догона". Именно требовали! Когда наши с ними пить отказались, сославшись на отсутствие алкоголя, их тут же начали зазывать в "круглосуточный-магазин-я-знаю-где-достать". Ни в какой магазин идти ребята не собирались, тогда аборигены заявили, что мы обязаны дать им денег на бутылку. Вот просто вынь и положь!

Дальше нам было велено убрать плот прямо сейчас, мы пообещали сделать это утром. Купить рыбу, тоже прямо сейчас. Поехать в Усогорск среди ночи — они знают машину всего за 5000 рублей. Когда мы отказались и от этого, нам пригрозили звонком водителю завтрашнего автобуса — дескать, запретят сажать нас на остановке, и каюк. Закончилось все замечательным предложением дать им денег просто так.

Наши были непреклонны: водки нет, все деньги на карточке, а тут банкоматов не водится. Неожиданно слова про банкомат подействовали, дальше разговор технично слился на обилие комаров, красоту реки и закончился на вполне мирной ноте".

Утром двое (на этот раз мужчина и женщина) пошли искать попутку. Остальные под жуткий писк огромного количества комаров дожидались их: "Чем мы занимались? Ходили. Сидеть можно было ровно 15 минут, после того, как намажешься репеллентом. Еще мы примерно по часу каждый просидели в палатке, которую вытащили из леса. В ней было невыносимо душно. Все остальное время ходили взад-вперед по берегу. Я не знаю сколько километров мы намотали таким образом, но к вечеру у меня дрожали ноги.

К ночи за путниками приехала машина. "Олег и Таня рассказали о том, как их не взяла ни одна попутка, как нам повезло с точки зрения ходящего раз в три дня автобуса, как они ехали на нем по буеракам, песчаным дюнам и аварийным мостам, а ас-водитель не снижал скорости даже на самых крутых поворотах, как Олег пытался потерять сознание от четырехчасовой духоты в автобусе и заснуть на обратном пути за рулем от усталости.

Мы загрузили все пожитки в Патриот меньше чем за 15 минут.

Так закончился наш сплав на плоту".

В общей сложности путешественники проплыли на "Гене" 6 дней и 130 километров по Мезени.