Уголовное дело в отношении фигуранта "дела Гайзера" экс-сенатора от Коми Евгения Самойлова прекращено.

Как пишет "МК", дело прекращено, поскольку выяснилось, что Е.Самойлов добровольно покинул преступное сообщество еще в 2013 году.

Известно, что бизнесмен дал показания против администрации республики сразу после своего задержания. Эти факты послужили важными доказательствами против руководства республики. Сейчас Самойлов на свободе, по делу проходит свидетелем.

В интервью газете доверенное лицо бизнесмена Евгения Самойлова рассказал историю взаимоотношений экс-сенатора с чиновниками высшего эшелона власти Коми.

Главным управлением по расследованию особо важных дел СКР в отдельное производство выделены уголовные дела в отношении 16 обвиняемых. Статей несколько: организация и участие в преступном сообществе, мошенничество, легализация (отмывание) денежных средств, получение взятки. Каждому — своя.

По данным следствия, преступное сообщество, в которое входили обвиняемые, было создано в 2006 году. Им руководили бывший глава Коми Вячеслав Гайзер, сенатор от региона Владимир Торлопов, советник Гайзера — Александр Зарубин (в розыске, накануне арестов успел улететь в Лондон), заместитель Гайзера — Алексей Чернов и "финансист-технолог" Валерий Веселов.

В результате преступных действий Республике Коми был нанесен ущерб на сумму 3,5 млрд рублей.

— Проходила информация, что Евгения Самойлова задержали в аэропорту "Домодедово" вместе с Гайзером. Они собирались вместе лететь?

— Это неправда. Я расскажу, при каких обстоятельствах задержали Самойлова. В тот день он находился дома. В семь утра в дверь его квартиры позвонили, сообщили, что надо проехать в Следственный комитет. Обыска не производили, команды "собрать вещи" ему тоже не поступало. Наручники на него не надевали.

— Он удивился?

— К тому времени он уже понимал, что что-то подобное может случиться, но о масштабе происходящего узнал только в машине.

—​ Хоть наручники на него и не надевали, но в СИЗО он провел какое-то время. Непросто, наверное, пришлось крупному бизнесмену за решеткой?

—​ Непросто, конечно. Но тем не менее с сокамерниками он не конфликтовал. В "Лефортово" он сидел в двухместной камере с представителем "Имарата Кавказ". Говорит, много узнал от него о благочестивых имамах.

— Правда, что Самойлов практически сразу пошел на сделку со следствием и сдал всю компанию?

— Вообще сделка со следствием — это юридический термин. В случае с Самойловым сделки не было, никаких соглашений он не заключал. А вот сотрудничать со следствием он действительно начал сразу. Ничего странного в этом нет: те отношения, которые всех фигурантов дела привели в здание СК, он порвал еще в конце 2013 года. Так что никакого смысла увиливать не было.

— Когда бизнесмен познакомился с Вячеславом Гайзером?

— Они познакомились в 2007 году, когда Самойлов только начал работать в Коми. На тот момент Гайзер занимал пост министра финансов Коми, являлся одной из ключевых фигур в команде тогдашнего главы региона Владимира Торлопова.

— Какие отношения были у Самойлова с Торлоповым?

— Они были просто знакомыми, не более того. Тесно не общались. Если где-то пересекались, разговаривали в основном на общие темы, в какие-то детали Торлопов Самойлова не посвящал. Да и не думаю, что этот человек играл первую скрипку во всей истории.

— А вот Самойлов с Гайзером сразу прониклись друг к другу?

— Гайзер выглядел технократом, человеком, хорошо умеющим работать с цифрами. Самойлову тогда казалось, что они говорили на одном языке.

— Остальные фигуранты громкого дела — бывший зам. главы Коми Алексей Чернов, зам. председателя правительства Константин Ромаданов, председатель Госсовета Игорь Ковзель — все они к тому времени уже передружились?

— Алексей Чернов и Игорь Ковзель — друзья детства, были знакомы лет с пяти. В детский сад вместе ходили в Ленинграде. Константин Ромаданов, кажется, не был с ними особо близок, сохранял дистанцию. Он изначально человек бизнеса, вырос в Коми во всех смыслах этого слова. Чернов его чуть ли не с самого начала продвигал, очевидно, за умение разруливать сложные вопросы.

— Судя по всему, Гайзер всегда действовал в тесной связке с Черновым, который, кажется, являлся "серым кардиналом" во всей этой компании?

— У Самойлова в какой-то момент тоже возник этот вопрос. Стало непонятно, кто принимает решения. С главой договариваешься об одном, на деле получается другое. Это, конечно, могло быть признаком определенного руководства извне.

— Страшный человек Чернов?

— Страшный? Не знаю. Властный — да. Жесткий. Талантливый, кстати. Вы же знаете, что его покойный отец — кинорежиссер, а сам Алексей — троюродный племянник актера Андрея Миронова. Так что, конечно, человек незаурядный, с очень образной речью. Мог запросто на совещании с местными чиновниками процитировать что-нибудь из "Тиля Уленшпигеля" — помните знаменитый фильм?

— Сколько лет работала схема Гайзера?

— Вероятно, с момента избрания Владимира Торлопова главой Коми, это был 2002 год. Во всяком случае, история началась еще до прихода к власти Вячеслава Гайзера.

— И аппетиты чиновников росли с каждым годом?

— Поймите правильно, Самойлова не допускали к тем активам, к которым он не имел прямого отношения. Так что судить об аппетитах чиновников он мог только по собственным предприятиям. С ними действительно в какой-то момент сложилась такая ситуация, что "запросы" республиканской команды стали невыполнимыми.

— Сам же Гайзер заявляет, что никакими несметными богатствами не владел, недвижимости за границей не имеет, а коллекция дорогих часов и вовсе принадлежала губернатору Сахалина Хорошавину, а его просто подставили?

—С Гайзером у Самойлова не сложились по-человечески теплые отношения, Евгений даже в гостях у него никогда не бывал. Поэтому судить о том, как жил экс-глава республики, чем владел, не беремся.

— Странно, что за много лет Самойлов с Гайзером не сблизились. Хотя бы с днем рождения друг друга поздравляли?

— Разумеется, какое-то общение было. Но семьями они не дружили. Подарки преподносили друг другу, но стоимость презентов не выходила за рамки, преподносили друг другу деловые подарки. Хотя нет, были любопытные презенты. Например, знаю, на день рождения Евгений подарил Гайзеру сборник официальной статистики Коми АССР за 1966 год. По его словам, нашел эту книгу в отцовской библиотеке. Гайзер потом даже цитировал в какой-то речи этот сборник. Еще Самойлов дарил Вячеславу Михайловичу редкие книги, коллекционные монеты, но не очень дорогие. Могу сказать точно, брильянтов среди подарков не было.

— О чем-то личном Самойлов мог попросить главу Коми?

— Личных просьб особо не было, а в деловом плане — естественно. Как правило, речь шла о каких-то нужных знакомствах, Самойлов просил свести с нужными людьми. Это было на паритетных началах: с кем-то его знакомили, с кем-то он знакомил Гайзера и Чернова.

— Жители Коми рассказывали о скромности губернатора, вспоминали, что он не пользовался даже служебной машиной и охраной, а на работу ходил пешком, что не свойственно высокопоставленному чиновнику. Вячеслав Михайлович действительно жил скромно?

— Да, в Сыктывкаре все чиновники вели себя подчеркнуто скромно. Я слабо представляю себе, как могло быть иначе. В городе 250 тысяч населения, все на виду. На улицу выйти невозможно, чтобы не встретить знакомых. Гайзер действительно пешком ходил от работы до дома, потому что жил поблизости. С другой стороны, не стоит особо верить всему, что видишь. На самом деле расходы чиновников были далеки от среднестатистических. Ближний круг знал, что в дорогих вещах Вячеслав Михайлович разбирался неплохо.

— У него была недвижимость за рубежом?

— Рискую вас разочаровать, про недвижимость за рубежом и что-то подобное Самойлов никогда не слышал.

— Как Гайзеру удалось склонить на свою сторону практически все правительство Коми?

— Ну а как вы себе представляете — отказать губернатору? Существовала жесткая система подчиненности, губернатор обладает единоличными полномочиями. Тот, кто не хотел работать по его правилам, не работал вообще. Самойлов сам оказался в такой ситуации, когда понял, что происходит. Очень непростая вещь, когда на одной чаше весов — все что сделано: бизнес, вложенные деньги, а на другой могла оказаться пустота.

— Складывается ощущение, что среди высокопоставленных чиновников Коми лишь мошенники и взяточники. А были честные люди, кто не брал взяток, жил на зарплату?

— Были, конечно.

— Если Самойлов понимал, что рано или поздно все это закончится крахом, почему не бросил все, не оставил дела и не уехал из Коми?

— В предприятия Коми были вложены гигантские деньги. Евгения держала в республике ответственность перед партнерами. Это не громкие слова, речь идет не о какой-то моральной ответственности, а о совершенно конкретной, материальной. Он привлек людей, привлек их ресурсы, пообещал, что все будет нормально работать, что есть понимание с руководством региона. Дал свои гарантии. И как он мог все это бросить?

— Вот вы говорите, тесных отношений у Гайзера с Самойловым не было. Однако известно, что Вячеслав Михайлович сделал ему удостоверение советника главы республики. Не просто же так?

— После того как отношения испортились, для сохранения бизнеса в республике Самойлову необходим был какой-то формальный статус. Это не должно было выглядеть как полный разрыв с действующей командой. Договорились о такой форме. Не бесплатно, конечно, для него. Так что должность советника — это был не просто пропуск в Желтый дом (так в народе называли штаб-квартиру главы Коми)

— Высокопоставленные чиновники Коми, кроме денег, о чем-то еще думали? Ведь существовал фронт работы в республике — все это выполнялось?

— Естественно, там шла и нормальная работа, республика была на хорошем счету. Все, о чем сейчас говорится на следствии, — это была как бы допнагрузка. Ну и допдоход, естественно.

— Как вы думаете, почему Гайзер не признает вины, не сотрудничает со следствием?

— Вероятно, причина этого кроется в отсутствии у Гайзера внятной стратегии защиты. Вячеслав Михайлович находится сейчас в самом тяжелом положении из всех фигурантов. Он являлся первым лицом в Коми, уполномочен был принимать любые решения. Мог все прекратить в любой момент.

— Гайзер в начале своей политической карьеры и сейчас — два разных человека?

— Он всегда был сдержанным, закрытым, неэмоциональным. Конечно, высокая должность меняет людей. И Гайзер со временем вошел во вкус, почувствовал свой статус. Стал жестче. Но, по словам Самойлова, кардинально власть его не поменяла.

— Некоторым фигурантам дела изменили меру пресечения на подписку о невыезде. Самойлов связывался с кем-то из них? Или все, дружба врозь?

— С большинством фигурантов он просто не знаком. К тому же даже те, кто на свободе, серьезно ограничены условиями мер пресечения.

Журналисты Республики Коми после ареста не жаловали ни губернатора, ни его подчиненных. Досталось и Евгению Самойлову. Вот что рассказывали нам о бизнесмене местные журналисты: "Самойлов сам из Петербурга, так же как и Чернов, и Ковзель. В Коми Самойлова избрали депутатом, затем он стал членом Совета Федерации. Во всей этой цепочке он исполнял роль решателя вопросов в думско-партийных кругах, был связующим звеном. У Самойлова были очень влиятельные друзья. Он ведь долгое время работал в холдинге "Ленинец", был на дружеской ноге с губернатором Псковской области Турчаком.

У Самойлова в республике были интересы, связанные с заводом древесных плит, который в конечном итоге практически загнулся, но тем не менее Самойлов из него повыкачивал определенное количество средств.

Что-то у него было в дорожной отрасли. Но самая яркая его история связана с компанией "Интауголь". Дело в том, что родителям Самойлова принадлежала инвестиционная компания "Таврический", которая купила контрольный пакет акций шахты "Интауголь". Эта история тесно связана с делом "Оборонсервиса". Потому что когда-то именно самойловские связи позволили заключить выгодный контракт на поставку интинского угля в Министерство обороны. Понимаете, какой это шикарный заказ?

Но в итоге все пришло к банкротству, когда начался процесс по "делу Васильевой". И вот тогда у Самойлова произошел конфликт с Гайзером. Судя по всему, его отстранили от общих дел".

— Расскажите подробнее о деятельности Самойлова, как на него влияла команда Гайзера?

— Самойлов появился в Коми в 2007 году. Тогда уже он был крупным бизнесменом. Заинтересовал тогдашнее руководство республики как инвестор. В прессе по поводу "дела Гайзера" много говорилось о том, что преступная группа переводила в свою собственность наиболее прибыльные предприятия. В отношении Самойлова это не так. Легко проверить, что почти все активы, которыми он когда-нибудь владел на территории Коми, за исключением гостиницы "Авалон", находились либо в предбанкротном состоянии, либо в процедуре банкротства.

— Какие предприятия ему принадлежали?

— Сыктывкарский лесодеревообрабатывающий комбинат (СЛДК), Княжпогостский завод древесноволокнистых плит и шахта "Интауголь".

—​ И все эти предприятия считались банкротами?

—​ Да, либо официально в банкротстве, либо фактически. Предприятия не были ни успешными, ни инвестиционно привлекательными. Будучи депутатом Госдумы, Самойлов привлек собственные ресурсы и менеджмент своих прежних компаний, а также заемные средства на оздоровление этих компаний. Предприятия должны были запускаться и приносить прибыль. С рядом из них так и произошло: работает СЛДК, завод ДВП сдан в аренду профильной компании и тоже сейчас производит продукцию. Оба завода прошли тяжелую процедуру санации. В "Коми Дорожную Компанию" были влиты ресурсы петербургского дорожного бизнеса Самойлова, что позволило ей исполнить крупные госконтракты в 2011–2012 годах.

— А что с шахтой?

— Этому предприятию, являющемуся градообразующим для тридцатитысячной Инты, несколько лет безуспешно искали инвестора. Появление в Инте стратегического инвестора было одним из предвыборных обещаний "Единой России" на выборах 2011 года, список которой возглавлял Гайзер. И тут, за месяц до выборов, единственный покупатель, компания "Систем-Групп", решает отказаться от сделки. Все, крах! Самойлов договорился с "Систем-Групп" о том, что она не будет срывать торги и примет в них участие, потому что больше на аукцион никто не заявился. В свою очередь он гарантировал немедленный выкуп пакета акций сразу после сделки. Это была персональная просьба Вячеслава Гайзера. Таким образом, собственником шахты стала дочерняя фирма компании Самойлова — ООО "Инвестиционная компания "Таврический".

— Правда, что шахта являлась поставщиком угля для Минобороны?

— ИК "Таврический" действительно была на тот момент крупнейшим поставщиком угля для Министерства обороны, однако ошибочно думать, что такой актив, как шахта "Интауголь", был ей необходим. Дело в том, что интинский уголь довольно низкого качества. А контракты с Минобороны ИК "Таврический" выполняла задолго до приобретения "Интаугля", и на деятельность компании Самойлова эта покупка оказала скорее отрицательное влияние. Позднее Евгений признал, что сделка являлась его бизнес-ошибкой. Став собственником шахты, ИК вынуждена была направлять значительную часть прибыли от контрактов с Министерством обороны, а также средства займов на модернизацию угледобычи. За два года на шахту было поставлено оборудования почти на миллиард рублей.

— С ваших слов, Самойлов — просто образцово-показательный бизнесмен и невинная жертва. Тем не менее арестован он был как участник преступного сообщества, так? Какая ему отводилась роль?

— Понятно, что руководству республики польза от деятельности структур Самойлова виделась не только в поддержании на плаву проблемных предприятий. В 2011 году, накануне выборов в Думу, в которых Самойлов участвовал в качестве кандидата, ему, вероятно, дали понять, что от его бизнес-структур ждут определенных отчислений в пользу высших должностных лиц. Фактически верхушка Коми воспринимала Самойлова как управляющего активами, способного наладить поступление "дани" от приватизированных республиканских активов. И такие отчисления шли, в том числе даже официально: в частности, десятки миллионов рублей были направлены ИК "Таврический" в абсолютно непрозрачный фонд поддержки Инты.

— Из-за этого возник конфликт?

— В основном да. Но не только. Всего, по очень предварительным прикидкам, Самойлов привлек в республику порядка 6 млрд руб. Естественно, что в обмен на инвестиции предполагалось содействие руководства республики в решении ряда хозяйственных вопросов. В частности, существовали договоренности об урегулировании встречной задолженности между санируемыми предприятиями и предприятиями ЖКХ муниципалитетов. Однако эти договоренности вскоре стали нарушаться. Самойлов неоднократно обсуждал ситуацию с Гайзером, однако решения не последовало. А в 2013 году, когда санируемые предприятия уже начали вставать на ноги, компании Самойлова неожиданно подверглись массированной атаке в СМИ, которые контролировала команда Гайзера.

— Почему?

— Самойлову буквально перекрывали кислород, чтобы он переуступил уже работающие предприятия новым собственникам. В итоге шахта "Интауголь" оказалась в собственности республиканского фонда поддержки инвестиций, также Самойлов расстался с "Коми Дорожной Компанией" — она оказалась под контролем структур, связанных с экс-заместителем председателя правительства Республики Коми Константином Ромадановым — одним из фигурантов дела.

— Самойлову еще принадлежала гостиница "Авалон". Правда, что за то, чтобы ему вести бизнес в республике, он в качестве взятки отдал этот отель?

— Гостиница "Авалон" — одно из немногих изначально прибыльных предприятий, приобретенных Самойловым на территории республики. История приобретения такова: гостиница была заложена под крупный кредит на ее же постройку. Кредит не обслуживался. Гайзер предложил Евгению выкупить этот долг, что и было сделано. После конфликта с Гайзером и Черновым в ноябре 2013 года, когда Самойлов отказался участвовать в схемах преступного сообщества, его вынудили переуступить подставному лицу, подчиненному Ромаданова, 50‑процентный пакет акций гостиницы. Сегодня следствие квалифицирует это как взятку за возможность вести бизнес в республике.

— Самойлов вообще понимал: сколько веревочке ни виться, а конец близок?

— Евгению было понятно, что деятельностью правительства Коми интересуются правоохранительные органы, об этом он неоднократно говорил мне в течение всего 2015 года.

— Бизнесмен планирует возвращаться в Коми?

— Конечно. У него нет другого выбора. В республике остались его предприятия, которые должны работать. Ставить крест на проектах, начатых в Коми, Самойлов не намерен. Особенно сейчас, когда отношения между властью и бизнесом там стали более здоровыми. За то время, пока он не имел возможности работать, ничего катастрофического не произошло, — так что и возможности, и желание продолжать деятельность у него есть.