В этом году в Коми работа по улучшению качества жизни людей с инвалидностью продолжится, в республике воплотят в жизнь новые проекты. Однако здесь остается немало проблем, и, как оказалось, порой неожиданных. Подробности - в интервью председателя Коми республиканской организации Всероссийского общества инвалидов Маргариты Колпащиковой агентству "Комиинформ".

- Маргарита Михайловна, неоднократно в СМИ проходила информация, что в 2017 году в Коми активизируют работу по социальной реабилитации людей с инвалидностью. Каким образом?

- Непростой вопрос. То, что она усилится, я немного, честно говоря, теряю надежды. Наша работа с 2012-го года по отстаиванию своих прав на реабилитацию сегодня практически на том же уровне. Все наши обращения в структуры власти, проведение семинаров, конференций, открытые письма и требования, сбор подписей – пока все это в глубоком молчании, в то время как подписей "за" собрано более четырех тысяч.

- В последнее время вы боролись за пансионат "Забота" в Максаковке.

- У меня есть информация, что Центр передан в ведение Тентюковского дома-интерната. С 1 января это их владение. Поэтому говорить, что у нас там будут места, как об этом нам рассказывал министр соцзащиты, я не могу и не предполагаю, как это может быть. В одной структуре находиться нескольким разным - невозможно. Тем более, что количество людей, которых запланировано туда перевести, намного больше, чем там есть готовых мест. Пока мы находимся в стадии ожидания. Ждем Совет по делам инвалидов, после которого, возможно, получим ответ и начнем работу.

- Летом вы обсуждали с главой региона Сергеем Гапликовым вопрос повышения качества жизни людей с инвалидностью. Какие-то из принятых на встрече решений реализовались?

- Речь на встрече как раз шла о Центре реабилитации. Все это было в преддверии нашей отчетно-выборной конференции. С Сергеем Анатольевичем мы проговорили, что в республике отсутствует и что должно быть. Глава дал поручение министру соцзащиты Илье Семяшкину, чтобы в этом плане были какие-то подвижки, но я уже рассказала, что мы имеем сегодня. Очень быстро я постаралась рассказать главе, что представляет собой наша организация, каково положение инвалидов. Времени на встрече было катастрофически мало.

- А каково у нас положение людей с инвалидностью?

- Первое – говорят о том, что у них есть проблемы в получении образования. А мы же говорим о том, что сегодня проблем с получением образования практически нет. По вопросу трудоустройства некоторые проблемы есть, потому что все-таки каждый ищет что-то для себя лучше, но трудоустроиться можно. Самая глобальная проблема инвалидов республики, которая не дает решить все остальные вопросы, это отсутствие доступной среды. Сегодня даже если человек готов учиться и работать, он элементарно не может выйти из дома, пройти свою территорию, добраться до автобусной остановки, даже несмотря на то, что удобные автобусы потихоньку появляются. Но и там не все автобусные комплексы готовы принять человека с инвалидностью, не все водители готовы помочь, особенно человеку на коляске. Поэтому у нас эти вопросы в приоритете. Основная проблема – в отсутствии возможности передвигаться. У нас нет и соцтакси, потому что две единицы транспорта – это не решение вопроса для нашего города.

- Не так давно в Думе заявили: готовится законопроект, согласно которому обустройство пандусов в многоквартирных домах в России будет проводиться без согласия собственников и станет дополнительным видом работ по программе капремонта. Насколько, на ваш взгляд, это реально?

- За чей счет, господа?! Не будем спрашивать собственников, и что? Сегодня все, что касается жилья, возложено на муниципалитет. Где они возьмут деньги, потому что, если что, это удовольствие – очень недешевое. Подходить здесь нужно иначе – индивидуально. Главное, на сегодняшний день вообще отсутствует понимание какой-либо потребности. Никто не может сказать кому и что нужно. Сами инвалиды, очень редко соглашаются на какие – то серьезные перемены в своей жизни.

- То есть вы хотите сказать, что это не нужно самим людям с инвалидностью?

- Людям с инвалидностью это очень нужно, но решиться например, на переезд могут не все. Говорить о том, что сегодня огромное количество таких людей нуждаются в переселении с верхних этажей, не приходится. В 2015-ом году мы проводили мониторинг и опросили более двух тысяч человек по всей республике с проблемами в передвижении. Один из вопросов был – готовы ли они сменить свое жилье по причине недоступности. Я вам скажу, что из 2212 анкет только в трех было написано, что люди готовы к этому хоть сегодня.

- Трех?!

- А я вам объясню. Люди с инвалидностью в большинстве своем зависят от окружения, поскольку доступной среды уж если не в доме, то на территории вокруг - нет. У них за годы сложились хорошие отношения с соседями. Они помогут, принесут, посодействуют. Второе. В большинстве своем люди с инвалидностью живут не одни. Далеко не всегда семья готова из-за своего человека обменять жилье. Говорят, что там уже ремонтик, там уже все сложилось, устраивает район и так далее. Желающих больше, чем трое, но у всех возникают вопросы: "а что я буду делать, если рядом не будет тети Маши, которая в любую секунду придет на помощь?", "кто поможет выйти?" и так далее.

- Почему возникла необходимость такого опроса?

- Мы обращались в правительство Коми с вопросом о принятии республиканской программы по переселению людей с инвалидностью в доступное жилье. С нас стали требовать информацию, сколько человек в этом нуждается, хотя я до сих пор не понимаю – почему с нас. Таких данных нигде не было. Опросить нам удалось немало, и результаты удивили. Переезд – это правда непросто, и в этом плане я людей очень хорошо понимаю.

- Больше работа в этом направлении, получается, не ведется?

- Сейчас создаются комиссии, чтобы промониторить жилье людей с инвалидностью. Работа пока не сильно набирает обороты, но, думаю, там каких-то глобальных результатов тоже не будет. Возможно, заговорят о переоборудовании жилья, но не о переселении. А вообще, у людей с любым видом инвалидности много разных проблем. Даже если человек не испытывает проблем с передвижением , ему сложно получить услугу, тому же слабослышащему или незрячему, а также имеющему ментальные проблемы. Вы, кстати, в курсе, что сегодня в мире каждый 88-ой, а в России каждый 68-ой ребенок рождается с аутизмом?

- Слышала только, что с каждым годом количество таких малышей значительно растет. Почему так происходит? Как это поясняют специалисты?

- Не думаю, что здесь могут что-то объяснить специалисты. Стопроцентно уверена, что дело тут даже не в экологии. Это все "сверху"…Так должно быть. К нам обращаются, чтобы мы изменились и сами по-другому смотрели на людей, не гребли всех под одну гребенку. Мы все совершенно разные.

- ?

- Это только мое мнение. Был момент, примерно лет 15 назад, когда у нас появлялось очень большое количество детей с синдромом Дауна. Такие люди наполнены огромной любовью. Это добрые, солнечные люди, которых можно спокойно ставить на помощь тяжелобольным. Наверно, миру хотели показать, что добро и любовь – это самое главное, что должно быть. Сейчас в большей степени рождаются люди с аутизмом. Аутизм – это синдром человека, живущего своей жизнью. В принципе, мы привыкли жить как в "коммуналке", массово, все вместе. И чаще мы попадаем в некие групповые жизненные ситуации. Человек с аутизмом живет в своем мире. Наверно, нам хотят показать, что нужно остановиться и обратить внимание на свой мир, постараться понять кто я, с чем пришел сюда, изменить себя. Еще раз подчеркиваю: это только мое мнение.

- На федеральном уровне одобрено решение о предоставлении Коми из федерального бюджета более 41 миллиона рублей в рамках софинансирования мероприятий программы республики "Доступная среда" на 2016-2020 годы". Общий объем средств в 2017 году на указанные цели составит 77 миллионов рублей. На что он пойдут?

- Сказать сейчас сложно, я не видела программу распределения. Это будет проходить в пятницу. Мое понимание в следующем, и оно за несколько лет изменилось. Тогда я считала, что средства надо давать большому количеству желающих, пусть даже по чуть - чуть. Сейчас думаю, что вся наша точечная дележка ни к чему не приводит. Нужно очень хорошо понимать – где надо и кому. С 2012-го года в России и республике ведется паспортизация социальных объектов, где четко прописываются все выявленные нарушения, барьеры и меры адаптации. Считаю, что если объект имеет очень хороший паспорт с мерами адаптации и планами, так давайте им в первую очередь дадим средства, потому что они четко отработали это.

- Были ли у нас случаи, когда средства пошли "не на те" объекты или цели.

- Конечно. Не буду называть объект, но там сделали пандус, вместе с пандусом сделали ремонт в кабинете директора, поменяли окна. Что изменилось? Инвалиды появились? Нет. А на пандусе еще поставили каменный горшок с цветами. Им дают деньги в следующий раз. Обустраивают специальное место для инвалидов, но делают его с черного входа, потому что в выделенное помещение можно зайти только с той стороны. Или помещение выделяется для колясочника, а войти он туда не может: там нет пандуса, есть только ступени. Понимаете, мы бездумно, бездарно тратим деньги, и это не дает результата.

- Как решать проблему?

- Мы много лет говорим о том, что должен быть реестр потребностей инвалида и реестр приоритетных объектов, нужных в первую очередь. Реестр потребностей, при этом, это информация на перспективу. Когда мы, например, знаем, что через несколько лет в ту или иную школу пойдут дети с такими-то проблемами, так давайте подготовимся и заранее обустроим эту школу, чтобы она была удобной для этих детей! Заранее подготовим среду, которая их примет и где им будет комфортно.

- Как раз недавно Минобрнауки региона говорил о том, что дети "с любой инвалидностью могут учиться в любой школе республики".

- Ни одна школа не может отказать в этом ребенку. Это судебные дела. Так давайте же, наконец, повернемся к проблеме лицом и попробуем все-таки промониторить потребности. Да, дети могут появиться неожиданно, но в большей степени они уже живут. И мы знаем где, и куда они пойдут. Когда придет осознание этого, думаю, средства будут распределяться по-другому.

- Существует ли в Коми инклюзивное образование?

- Нет. Однозначно. Что такое инклюзивное образование, если говорить простым языком. Это включение особого ребенка в образовательный процесс, где вся среда под него подготовлена, какая бы проблема ни была. Если человек на коляске – все для него должно быть доступно: туалет, столовая, раздевалка, ему знает, как помочь охранник, этому обучен другой персонал. Если у меня проблемы со зрением, у меня в школе есть литература по Брайлю, "тактилка", меня могут сопроводить. А главное – есть адаптированная программа, которую определяет школьный консилиум. Вообще, мозг человека, как губка. Задача школ сегодня, чтобы эту "губку" заполнить на все сто, но настолько, насколько она примет эту информацию.

- Проводится ли в республике паспортизация доступности социальных объектов сейчас?

- Это моя любимая тема, которая занимает два рабочих дня в неделю. Кроме того, мы проводим семинары. Многие говорят, что это бред, что это придумал кто-то, кому это нужно было наверху. Мое мнение однозначно: это очень хороший инструмент для того, чтобы понять, что из себя вообще представляют социальные объекты. Каждый должен быть осмотрен, как больной. Когда объект полностью обследован, собирается комиссия, которая определяет, как решить ту или иную проблему. Приобрести для слабослышащих специальный аппарат, создающий индукционную петлю, чтобы, напрмер, пациент мог без посторонних звуковых помех общаться с терапевтом. Для слабовидящих - лупы-увеличители. Разве это трудно? Ко всему, по правилам, нужно организовать сурдоперевод, место для собаки-поводыря…

- У нас ведь такого нигде нет.

- Конечно нет! У нас и собак то, наверно, не видно. Паспортизация четко показывает, какие проблемы есть у пяти категорий инвалидов – колясочников, опорников, слепых, глухих и с ментальными проблемами. Мы еще относим сюда людей преклонного возраста. Паспортизация – это как обследование больного и выписка для него лечения. Мы настаиваем, чтобы каждое ведомство имело план адаптации своих объектов и знало, что им необходимо. Им самим будет легче работать в этом плане, ведь сегодня у них совсем нет понимания того, что им нужно.

- На телеканале "Юрган" на днх обсуждали тему социального волонтерства. Все-таки, кто должен быть волонтером? Специально обученный тренер за зарплату или простой человек с большим желанием, энтузиазмом и бесплатно?

- Ну что вы, за зарплату и прочее вознаграждение - для меня это уже не волонтер. Это нанятый работник. У меня был очень хороший опыт в этом плане в Ухте. Там мы создавали волонтерское движение "Свои". К нам стояла очередь. Попасть в эту организацию было очень сложно. Она имела свои гимн, девиз, форму, флаг, люди давали клятву при вступлении. Все это было немного игрой, но молодежь туда шла очень хорошо. Ребята занимались разной помощью: сходить в магазин, купить лекарства, прибрать квартиру, похлопать ковры. Особое внимание уделялось репетиторству, когда волонтеры занимались со своими сверстниками или с теми, кто младше. Был интересный момент. Ребята, передвигающиеся на колясках, отказывались в подростковом возрасте выходить на улицу. Это было связано с тем, что ранее они все время были в сопровождении бабушек, мам, пап, кого угодно. Когда мы предложили им в помощь и сопровождение сверстников, был совсем другой эффект. Потом сложились дружеские отношения, пары...Девочки на колясках, мальчики обычные. И людям с инвалидностью было лучше: он на коляске, но уже не с бабушкой, а с другом.

- Для чего это делали ребята?

- Ребята-волонтеры при этом не имели ничего, кроме нескольких вещей: они были в гуще событий. Мы проводили огромное количество акций и мероприятий. Им это было в кайф. Второе - они набирались колоссального опыта, и многих мы рекомендовали на некоторые рабочие места, куда они могли спокойно, окончив учебу, куда-то попасть, имея в этом деле уже очень хороший опыт. Некоторые пришли к нам на работу, потому что они того стоили. В целом, я считаю, что волонтер - это человек, который делает доброе дело и делает его тихо.

- В Сыктывкаре это сейчас не так?

- К сожалению, по большей части нет. Что меня возмущает, так это когда волонтер, приходящий к нам для помощи, который по окончании мероприятия говорит: а где благодарственное письмо? Меня это убивает наповал. Ребят, говорю, вы за этим пришли? Я общалась с высшим учебным заведением, которое нам давало в помощь молодежь. Говорила, что мне это не нравится, на что слышала ответ: "А что вы, они портфолио собирают". Так это не волонтеры.

- Волонтерство сегодня ведь может быть разным.

- Меня сегодня больше всего интересует только одно волонтерство - инклюзивное. Чтобы изменить ситуацию, мы выстроили программу работы с семьями, в которые необходимо приходить раньше и помочь родителям понять, что нельзя растить ребенка-иждивенца. Он в любой ситуации и физическом состоянии многое должен делать сам. Как многие мамы говорят: да мне его проще кормить, чем он испачкается, а я его мыть буду. А потом и получается: ему 20 лет, а его кормят с ложечки. Инклюзивное волонтерство как раз и для того, чтобы люди с инвалидностью и обычные люди делали что-то вместе. Сейчас мы отрабатываем тему, которую я еще нигде не заявляла.

- Поделитесь с нами.

- У нас есть идея создать инклюзивную "Диспетчерскую добрых дел". Мы хотим сделать реестр людей, нуждающихся в помощи и реестр людей, желающих эту помощь оказывать. Диспетчерская будет аккумулировать эти реестры и даст возможность людям делать добрые дела не за деньги, а потому что этого требует душа. Пусть на меня не обижаются. но сегодня я не могу практически назвать никого в Сыктывкаре, кто бы нам пришел с добрыми помыслами помочь кому-то. Волонтерское поле - непаханное. Я понимаю, что соберу сейчас по отношению к себе много негатива, но пусть мне хоть кто-то докажет, что у нас это есть. Тогда я скажу, что нам просто не везло раньше.

- Готовясь к интервью, я попросила знакомых молодых людей с инвалидностью задать вам вопрос, и они откликнулись. Предлагаю вам ответить в формате блиц-режиме.

- Давайте пробуем.

- Какая в Коми ведется работа по улучшению качества ТСР?

- Здесь нужно очень активно работать с ФСС Коми. Я считаю, что это достаточно профессиональная организация, и их сотрудники всегда придут на помощь, а если надо и заменят техсредство. По крайней мере, у нас с ними никогда не возникало проблем. когда люди пытались решить проблему с ними через нас. Конечно, бывает все, и попадаются некачественные изделия - коляски, обувь и так далее. Здесь нужно просто доводить дело до конца.

- Возможно ли с первой группой инвалидности и девятью классами образования найти работу в Сыктывкаре?

- Хороший вопрос, отвечу так: найти работу будет очень сложно. Здесь никакой роли не играет первая группа, сразу вам говорю. Сегодня не существует рабочих или нерабочих групп инвалидности. В приоритете по всем нормативным документам федерального уровня - 1 и 2 группы в плане занятости этих людей. Здесь в большей степени играет роль образование, и, в первую очередь, нужно обратить внимание на это, и получить какую-то профессию. Сегодня это возможно, колледжи готовят людей дистанционно. Только на днях общалась с мальчиком с первой группой инвалидности, который дистанционно получает уже второе образование в Москве.

- Какова судьба проекта "За жизнь без преград"?

- Все прекрасно знают, что проекты не длятся годами, и сделаны они для чего-то. Из первого проекта "Лаборатория доступности" вышла довольно большая группа экспертов. Они знают всё про доступную среду. "За жизнь без преград" был нацелен на то, чтобы в активном режиме показать руководителям объектов, что у них что-то не так. Поэтому была огромная волна писем с фото, антипремии. Сегодня мы выполнили задуманную миссию в рамках этого проекта и идем дальше. Новый проект - "Академия доступности" - выше по уровню.

- Как раз по этому проекту следующий вопрос. Кого берут в "Академию доступности", какие люди приветствуются и есть ли у них зарплата?

- Да, "Академия доступности" - это автономная некоммерческая организация. Туда принимаются эксперты. главное, чтобы человек имел желание заниматься вопросами доступной среды, и, конечно, он должен иметь какое-то образование. Мы брали туда человека с десятью классами образования. Он ничего сделать не смог, и ему самому было очень трудно. Чтобы стать экспертом. мы проводим учебу через Всероссийское общество инвалидов. Это возможно.

- Я инвалид 2 группы. Знаю, что общество инвалидов участвовало в проекте по паспортизации доступности в Центре занятости населения Сыктывкара. Почему там при входе не установлена кнопка вызова персонала для людей с инвалидностью?

- Там же есть пандус и приспособленный вход. Проблема там в том. чтобы подняться выше - на цокольный этаж. Но и с этим вопросов нет, там на охране сидит человек, который реагирует очень быстро и знает, кого пригласить. Думаю, здесь кнопка вызова не сыграет роли.

- Как вступить в Коми ВОИ?

- Если имеется в виду Сыктывкар, то подойти на Домны Каликовой, 34 с документами: паспортом, пенсионным удостоверением, справкой МСЭ, ИНН, двумя фото 3х4. Кстати, в этом году мы постараемся перестроить деятельность Сыктывкарской организации ВОИ и будем делать упор именно на молодых ребят, которые хотят что-то делать сами - проектировать, работать. Мы будем рады их там видеть, тем более, у нас там ожидаются новые интересные проекты.