Авторы культовых романов для подростков "Москвест", "Гимназия №13", "Правдивая история Деда Мороза", "Время всегда хорошее" и десятков других популярных у российских детей произведений побывали в творческом турне в Коми по маршруту "Сыктывкар – Корткерос – Печора – Воркута". Их приезд был организован юбиляром - Национальной детской библиотекой им. Маршака под занавес Года литературы.
В интервью "Комиинформу" авторы из Белоруссии рассказали о своем взгляде на политику, историю, финно-угорские корни, творчество и детство.
- Не могу не начать с "политического" вопроса. Как братья-славяне в Белоруссии относятся к событиям, происходящим в соседней Украине?
Е.Пастернак: В Белоруссии напуганы тем, что происходит сейчас на Украине. У нас война коснулась каждого, поэтому все это близко и больно. Даже Лукашенко, отношение к которому неоднозначное, произнес под Новый год речь, от которой я прониклась уважением. Он говорил не по бумажке, а совершенно искренне, человеческим языком, о том, что любыми силами надо сохранить мир, что это самое важное и дорогое, что у нас есть.
- А как вы объясните реакцию на получение Светланой Алексиевич Нобелевской премии? Сначала массовое восхваление, а на следующий день – обвинение в национализме и ненависти к России.
А.Жвалевский: Нет, эти два процесса шли одновременно. Часть людей закричали "ура-ура, слава Богу, что прекрасный писатель получил эту премию", то есть последовала чисто химическая радость. А часть людей с первой же минуты стала писать, что это плевок в лицо Путина, потому что она террористка, тут же другой пишет, что это "признание русского мира": мол, как только мы дали ракетами по Сирии, как премию тут же дали русскому языку.
- А в Белоруссии как относятся к Светлане Алексиевич?
Е.Пастернак: Мы видели, что творилось на книжной выставке с ее участием, когда она еще не была никаким Нобелевским лауреатом. К ней стоят такие очереди, которых не было ни к кому и никогда. Тянется огромная "колбаса", приносят для автографа старые, еще советские книжки, и она огромный молодец, каждому подписывает очень подробные автографы. То есть всенародная любовь к ней есть. Но политические силы ее ненавидят с обеих сторон – и пролукашенковские, потому что она в выражениях не стесняется и говорит, что думает, при этом не хвалит власть. А наша оппозиция гонит ее из "белорусских писателей", потому что она пишет по-русски.
- А на самом деле она кто?
Е.Пастернак: Она нормальный человек, родилась на Украине, большую часть жизни прожила в Белоруссии, пишет по-русски, совершенно советский человек.
- То есть победа ее не политическая, как принято сейчас говорить?
Е.Пастернак: Ни в коем случае.
- А как же обвинение в русофобии?
Е.Пастернак: Можно очень любить страну, но ненавидеть государство – это нормально. Она не страну ругает, а конкретные политические силы и пассивное большинство в государстве, тех, кто поддерживает войну.
- А вы кем себя ощущаете?
А.Жвалевский: Мы про себя говорим: мы русскоязычные белорусские писатели.
Е.Пастернак: В Белоруссии два государственных языка, наш родной язык русский – мы на нем пишем и говорим. Ну, была история, когда у нас начали выходить книги, мы стали более-менее раскручиваться, издаваться в России. И вот, когда мы однажды вернулись из очередной нашей поездки, наши родные свядомцы заявили нам: "Пошли вон из белорусских писателей, потому что вы пишете по-русски". И не то чтобы мы очень рвались в белорусские писатели, но тут стало обидно: а почему, собственно говоря? И тогда мы задумались, кто же мы такие. Ну, потом мы успокоились и стали всем говорить, что мы чукотские писатели, правда, на Чукотке так об этом и не узнали. А потом поехали на Урал, там со всеми подружись и стали всем говорить, что мы западно-уральские писатели – очень западный Урал (смеются).
- Все раскрученные писатели – члены Союза писателей. Вы состоите в Союзе?
Е.Пастернак: Мы не состоим ни в одном союзе. У нас два Союза писателей. На самом деле, три, но третий совсем маленький. Первый абсолютно прогосударственный союз. Именно они выжили в свое время из страны Алексиевич. Это такой кондовый Советский Союз – средний возраст членов 65 лет. Шутят, что на съезде этого союза песочницу можно делать. Многие из них заслуженные, и есть очень хорошие писатели. Второй Союз писателей – это Белорусский СП, а есть еще СП Белоруссии. Это оппозиционный союз. И там желательно говорить по-белорусски, но главное, быть в оппозиции. Если ты политически спокоен, ты там не нужен. Нормальные люди есть и там, и там, но видно же всегда тех, кто шумит. Три процента, которые создают шум, они видны. А главное, если ты вступаешь в любой из этих союзов писателей, на тебя самого сразу вешают ярлык. Куда бы ты ни вступил – ты "продался".
- А к вам как относятся в вышеупомянутых союзах?
Е.Пастернак: Нас не замечают – нас как бы в стране нет.
- А какова языковая ситуация в Белоруссии? Известно, что советских людей долго отучали от национальной идентичности, от языка и культуры, в то же время культивируя "дружбу народов". Это свойственно любой национальной республике в России, где именно молодежь пытается вернуть утраченный язык, сделать его модным.
Е.Пастернак: У нас двуязычие, в школе в равной степени изучают русский и белорусский, правда, все остальные непрофильные предметы ведутся на русском, если только это не специализированное учебное заведение. На белорусском, кроме языка и литературы, по идее, должна вестись еще белорусская история, но это далеко не во всех школах. Белорусскомовных школы, где все преподавание ведется на белорусском, в Минске сегодня две. Пока перекос в сторону русского огромный.
А.Жвалевский: Но сейчас у молодежи белорусский стал модным, причем совершенно не по политическим причинам, а просто из стремления понять, кто мы такие. Ну, вот мы считаем себя белорусами, рассуждают они. А кто это такие? Очень модно у них читать книги про Средневековье, про Великое княжество Литовское.
Е.Пастернак: Его сейчас сильно романтизируют, но, на самом деле, это очень красивый и поучительный период истории.
А.Жвалевский: Люди уже взрослые, с 18-ти лет, а иногда и раньше, начинают вдруг говорить по-белорусски совершенно осознанно.
Фото пресс-службы библиотеки Маршака
- Надевают при этом косоворотки и сарафаны?
А.Жвалевский: Нет, без фанатизма. Просто из сельской мовы язык становится городским. Создается современный белорусский язык с современным словарем. Многих слов просто не было, они появились уже в 21 веке в русском эквиваленте.
Е.Пастернак: Именно поэтому у нас есть огромная проблема с переводом русских книг на белорусский язык, потому что нет слэнга. Наверняка где-то зреют такие подростки.
А.Жвалевский: Как только критическая масса наберется, всем станет интересен белорусский.
- А как получилось, что белорусские писатели написали не "Минсквест", а "Москвест"?
А.Жвалевский: Дело в том, что нам заказали книжку про Москву. Мы как раз написали "Правдивую историю Деда Мороза" и были еще совсем молодыми писателями. К нам подошел директор московского издательства и сказал: "Пожалуйста, придумайте такую же красивую историю, но про Москву – нам надо". У них должна была выйти книжка про Москву, причем был уже макет книги, и мы были далеко не первыми и не последними, к кому обращались с такой просьбой. Но, судя по тому, что книжка так и не вышла, никто ее им так и не написал.
Задача была очень сложная: нам надо было в 12 разворотов по тысячу знаков на каждый изложить историю Москвы. Причем они еще хотели, чтобы было два героя, сюжет с развитием. И мы сначала сказали: "Ха! Да мы все сможем!" Гм… не смогли. Но сюжет появился. Мы придумали двух этих детей – Машу и Мишу, придумали Городового. Они нам очень понравились, мы начали прописывать историю и поняли, что макет надо переделывать, развивать историю. А в заказанной книге последний разворот – про транспорт. Мы говорим: так не бывает. Ну, сделайте панораму Москвы, которой любуются герои.
- Получается как в ролике о рекламном заказе: начертите пять прямых красных линий, которые должны быть зеленым кругом…
А.Жвалевский: Ну да, это классика… И когда нам сказали, что наш текст забивает весь макет, мы сказали: окей, забирайте макет, он нам уже не нужен, - и книга стала жить своей жизнью.
Е.Пастернак: Мы к той поре так много всего узнали, столько накопали.
А.Жвалевский: У Москвы правда очень интересная история. А к Минску мы несколько раз подступали, чуть-чуть написали о нем в "Гимназии №13", но Минск в этом отношении очень сложный город. До первой мировой войны это было еврейское местечко. Местные жители занимались торговлей, никаких там рыцарей не было, особых битв. Ну, один раз его сожгли – это как раз первая дата упоминания его в летописи. И больше ничего интересного там не происходило. Вот другие города – Полоцк, Гродно, Брест – это интересные места, где есть за что зацепиться. В Минске, кроме войны и подпольщиков, не за что взяться, но мы продолжаем пытаться. У нас был такой эксперимент, когда мы пытались описать Минск. Сначала я собрал команду, Женя собрала подростков – и вместе мы придумывали сюжет, разные кусочки, потом я эти кусочки сшивал, на следующем собрании толпа из двенадцати соавторов обсуждала результаты, выбирали, куда мы поворачиваем дальше, и вот так четырьмя подходами, мы рассуждали о духе Минска, в чем он все-таки состоит…
Е.Пастернак: Банальная вещь, но Минск все-таки состоит из людей. Молодой город, хотя формально он очень старый – 950 лет ему.
- Кто вас вдохновляет на подростковые вещи? Вы сами до сих пор не выросли или это уже ваши дети?
А.Жвалевский: То, что мы не выросли, нам помогает. Мы себя хорошо помним в этом возрасте. Мы понимаем, на что обижается подросток, что ему интересно, а что скучно. Эти вещи мы помним, а они универсальные и продолжаются много веков. А сами темы вырастают из чего угодно. Вот "Москвест" возник из заказа, Дед Мороз – тоже из заказа, но он, по сути, состоял из одной строчки. Как раз тогда вышла "История Санта Клауса", и у нас спросили: "А вы можете написать такую же историю Деда Мороза?" Мы тоже сказали: "А что писать-то? Про Деда Мороза все всё знают". Полезли в интернет и обнаружили, что нет легенды о нем. И нас это потрясло до глубины души, а дальше мы стали это исследовать. Мы же физики по образованию, нам интересно это дело исследовать, раскладывать.
- А "Гимназия №13"?
Е.Пастернак: Мистическая история: мы пытались вспомнить, но не смогли. Мы очень хорошо помним вечер, когда мы сидели и придумывали дуб, Кота, вылет с Поляндрой и Кащеем.
А.Жвалевский: "Я хочу в школу" родилась из названия. Мы к тому времени уже выяснили, что мистически формируем реальность: то есть то, о чем пишем, сбывается.
Е.Пастернак: Моя Наташка шла в школу. А Сашка тогда была в 7-м классе. Возраст тяжелый, и ей в школе тогда было очень плохо, и она ходила и ныла: я не хочу в школу, меня это все достало. И я представила: вот у меня вторая сейчас пойдет, и будут они вместе выть. И тут-то меня и вынесло. Давай, сказала я Андрею, напишем книжку "Я хочу в школу", дети проникнутся – и будут и вправду хотеть в школу.
А.Жвалевский: Зашибись, сказал я. Прекрасная идея! А о чем? Герои, сюжет? Она сказала: ну, мне, что ли все придумывать? Я же придумала название, теперь давай ты.
Ну, мы сели, нарисовали схемку.
- Вы схемы книг рисуете?
А.Жвалевский: Обязательно. Ну, потом оно может пойти не по схеме. Но чтобы от чего-то отталкиваться, она нужна. Скорее, это алгоритм. Герой, антигерой, развитие, если так, то туда и так далее.
Как-то раз мы решили, что уже страшно крутые, и книгу "Смерть "Мертвым душам" решили писать без схемы: а давай, мол, начнем, куда-то кривая вынесет. Мы начали писать – и "кривая" уперлась в стену, пришлось все-таки садиться писать сюжет.
Е.Пастернак: Вышла беда: первые семь глав получились страшно нудные. Когда нет четкого сюжета, начинается бла-бла-бла ни о чем.
А.Жвалевский: Когда есть уклон горы, шарик катится вниз, пускай будут извилины, но он катиться, стремительно набирая обороты. А когда равнина – он туда покатился, там застрял, потом назад вернулся.
Е.Пастернак: Мы читали-перечитывали: ну, такая нудятина неинтересная. А Андрей любитель кардинальных решений – пока я думала, как их поменять, он взял и эти семь глав удалил. Нет текста – нет проблемы.
Правда, потом часть пришлось вернуть. Показали читателям и они сказали, что ничего непонятно. Давайте назад. Но из семи получилось две главы.
А.Жвалевский: Маленькие рассказы возникли из необходимости. Поехали мы на детгизовский фестиваль, а там надо было что-то читать. Фрагменты из больших произведений читать плохо, а рассказ удобно. Мы написали один рассказик, нам понравилось. К нему мы написали еще один, потом еще и еще, и так потихоньку набралась книжечка "Типа смотри короче".
Е.Пастернак: "Время всегда хорошее" - наша вторая книга. Мы написали "Правдивая история Деда Мороза", и нам сказали, что мы детские писатели. Мы призадумались серьезно: какие же мы детские писатели, если до этого писали для взрослых? У нас семь повестей для взрослых.
- Почему вы начали работать вместе?
А.Жвалевский: У меня есть "бывший". Мы в соавторстве с Игорем Мытько написали серию книг про Порри Гаттера. На плечах Гарри Поттера это было очень популярно и хорошо разошлось. Мы думали, что это для взрослых, но оно все равно попало в раздел подростковых. И зря. Знали бы, многие вещи не писали бы. Когда мы приступили к следующей вещи, я понял, что мне нужен новый соавтор. Стал искать. Ну, кто? Ну, вот Женя: я ее знаю давно, она танцует хорошо. Правда, ни одной строчки, написанной Евгенией Борисовной, я тогда не видел, но сказал ей: "Давай ты напишешь компьютерный самоучитель".
Е.Пастернак: На самом деле, он меня тогда просто пожалел. Мне было так грустно в декрете, что Андрей просто придумал, чем меня занять.
А.Жвалевский: Это неправда, потому что именно благодаря Женьке я придумал серию "Компьютер для женщин", которая до сих пор издается, так что никакой благотворительности и близко не было, а это был единственный в моей жизни удачный маркетинговый проект.
Е.Пастернак: Действительно, вышло уже восемь книг, они до сих пор допечатываются и издаются. Этот проект кормил меня несколько лет. Но сейчас просто некого уже учить. Я долго ждала, когда этот момент наступит. Ушло то поколение. Еще 10 лет назад было поколение 45-50-летних, детство которых прошло без компьютеров. В сорок лет этот учитель-бухгалтер-воспитатель впервые увидел компьютер и замер от ужаса. А теперь таких нет.
- Литература может прокормить?
А.Жвалевский: Только подкормить. У нас есть основная работа. Я пишу сценарии для телесериалов (с 2005 года — А.Жвалевский член группы сценаристов, которая пишет сценарии для телесериалов, среди которых — "Солдаты", "Мент в законе" - ред.). К сожалению, сценарист человек подневольный и не всегда пишет то, что ему нравится. Редактор, например, может написать: "Почему у вас герои говорят "ты чего?"? Они должны говорить "Ты что?" И мне хочется взять и… по голове стукнуть. Потому что живую разговорную речь еще никто не отменял. Но это неважно, потому что на площадке актер может сказать так, как ему удобно. Например "ты чо вообще?" - и режиссер найдет это удачным ходом.
В этом году впервые книги дадут мне столько же денег, сколько сценарии, потому что из-за кризиса новые проекты выпускать перестали, только осенью что-то началось. А так полгода был мертвый сезон.
Е.Пастернак: А мне не надо кормить семью, потому что я замужем. Тех денег, что я зарабатываю книгами, мне как женщине вполне хватает.
А.Жвалевский: Писать книги и больше ничем не заниматься – это мечта. Мы к ней идем, тенденция правильная, но пока еще нет.
- Часто ездите на встречи по стране?
Е.Пастернак: Последние три года очень. Сурово планируем себе не больше поездки в месяц, но не получается. Сентябрь-октябрь-ноябрь – очень горячий сезон, декабрь-январь – всегда практически пауза, с февраля по май – просто чума. А в этот еще и Год литературы, и поэтому было очень много поездок.
- Детская аудитория от региона к региону отличается?
Е.Пастернак: Очень сильно отличается. Огромная разница между севером и югом. Северные дети гораздо спокойнее, выдержаннее, южные - эмоциональные. Если на Кубани дети кидаются на шею, кричат, вопят и прыгают, то в Архангельской или Вологодской областях, Коми они спокойные, размеренные.
А.Жвалевский: Но бывает и такое: могут две школы стоять рядом (у нас был такой случай в Санкт-Петербурге): две гимназии стоят в ста метрах друг от друга. В одну заходишь – там никому ничего не надо, единственный человек, который озабочен чтением, – учитель физкультуры. Библиотекарь даже на встречу с нами не пришла. Мы приходим в школу – нас позвали по линии районной библиотеки – но ни учителя литературы, ни библиотекаря там нет. Районная библиотека заранее принесла в школьную наши книги, целую пачку, со словами: скоро встреча с авторами, расскажите детям о книгах, пусть кто-нибудь почитает. Когда мы пришли, книги так стопочкой и стояли: не до того было.
- В таких случаях вы разворачиваетесь и уходите?
А.Жвалевский: Ну, дети-то ни в чем не виноваты. Но это был единственный в нашей практике случай, когда мы раздавали детям книжки и говорили: смотрите, вот это книжка, она интересная, ее можно читать. Они с неподдельным изумлением смотрели в книгу: видимо, не предполагали, что, кроме учебников, есть что-то еще.
Е.Пастернак: Это единственный в истории случай, когда мы на встрече просто читали вслух. Мы не знали, что делать. Вот перед нами сидит пятый класс, а нам с ними поговорить не о чем. У нас никогда такого не было. Хотите, мы вам вслух почитаем? Ну, почитайте, говорят. И вот они стали расшевеливаться: смешно, интересно…
А.Жвалевский: Переходим сто метров, там другая гимназия. И там – зал, пятиклашки, вопросы, все всё читали. Все от учителей зависит.
- А если по регионам?
Е.Пастернак: Самый яркий случай – это Калининград. Там очень экологически воспитанные дети. У них почему-то самая популярная книги – "Гимназия №13", во всех библиотеках у них она есть. И на всех встречах они задавали один и тот же вопрос: "Зачем вы взорвали дуб? Как вы могли?"
А.Жвалевский: И мы начинаем объяснять: это не наши герои, мы их не одобряем, и вообще не надо было это все затевать, они плохие. Дети: "Нет, вы все-таки объясните! Не надо было взрывать, вы же могли этого не делать!" Мы реально почувствовали себя виноватыми. Но на самом деле мы и правда не собирались взрывать. Просто сюжет так складывался, и мы до последнего думали, что он уцелеет. Но нет… не складывалась история, и мы, плача и рыдая, взорвали его. Всем жалко.
- У меня вопрос к физику, занимающемуся историей. Финно-угорские корни действительно явственно просматриваются в славянской истории, как говорят об этом?
А.Жвалевский: Это мы выяснили, когда писали книжку "Гимназия №13". Среди героев есть славянские боги. Мы начали про них читать и выяснили, что 90% того, что пишут о славянах, - это некие легенды, не проверенные никем, и никто толком ничего не знает, а достоверных сведений довольно мало. И что славяне - некоренная народность, что общеизвестно, и что вообще наши земли, которые населяют сейчас русские, белорусы, украинцы, литовцы и так далее – это все были финно-угорские земли, пока не пришли индоевропейцы. И в Белоруссии до сих пор остались топонимы финно-угорские – та же самая Литва: ва – вода, литв – три, как бы троеречие. Есть и другие теории происхождения. Топонимы Белоруссии и России можно найти в интернете, и следы финно-угорского влияния вы там увидите.
В культуре очень близки орнаментальность, покрой одежды. В этом мы убедились, побывав в этнографическом музее в Сыктывкаре – та же геометрия, солярные знаки. В Белоруссии ровно такие же, как и утварь, и прялки. Правда, они у вас больше раскрашены.
Фото пресс-службы библиотеки Маршака
- Вы ставите какие-то цели перед встречей с детьми?
Е.Пастернак: Никаких. Единственное, интересуемся возрастом детей. Мы этакие артисты разговорного жанра. Как вы знаете, многие писатели боятся такого формата. У нас сбыли считанные встречи по сценарию – в Мурманской, Архангельской области, когда ты реально попадаешь к совершенно нечитающим детям, которые ничего не знают о тебе вообще. Ты видишь: они маленькие, они про нас ничего не знают. Кладешь перед собой часы: через полчаса они должны быть свободны. И начинается марафон: что им рассказать, чтобы они через полчаса на выдохе ушли. Перебивая друг друга, маша руками, мы говорим. Обычно через 15 минут такой накачки они начинают задавать вопросы, даже если не хотели этого вначале.
- Так вы не только физики, историки и писатели, но еще и психологи…
Е.Пастернак: В Лабинске на Кубани нас так охарактеризовали: Андрей мудрый, а Женя эмоциональная.
- А вообще страна читает?
А.Жвалевский: Страна не читает, а дети читают, причем гораздо больше, чем взрослые. Есть личные впечатления, но я недавно взял издательские программы и посчитал, сколько книг выпускается. Так вот, если взять в пересчет на душу населения, дети читают в четыре раза больше, чем взрослые. Книг для них печатается именно во столько раз больше.
Младшие школьники читают особенно много. Есть этому объяснения: до этого возраста доросли дети "детей перестройки". Поколение 90-х провальное: родители до ночи на работе, детей даже во двор не пускают, потому что опасно. Если у нас, детей советского времени, был "драмкружок, кружок по фото, а еще и петь охота", у этих детей не было ничего. Нынешние родители выдохнули и стали заниматься со своими детьми.
***Андрей Жвалевский – писатель, сценарист. Родился в городе Гродно (Белоруссия). В 1991 г. с отличием окончил физический факультет БГУ. После окончания занимался фундаментальной наукой, дизайном ценных и защищенных бумаг, работал в издательстве. Евгения Пастернак – писательница. Родилась и живёт в Минске, выпускница физического факультета БГУ. В сентябре 2007 года Жвалевский в соавторстве с Евгенией Пастернак стал финалистом премии "Алые паруса" за рукопись "Правдивая история Деда Мороза". В мае 2008 эта же рукопись отмечена "Малой премией" на "Заветной мечте". В 2013 году книга "Смерть Мертвым душам" стала лауреатом премии им. Крапивина.
