После многих лет пьянства и скитаний Степану Самсонову удалось выйти к свету и начать новую жизнь

"Даст Бог счастье – и слепому зрение дарует", говорят в народе, имея в виду неведомые человеку промыслы Божии, творящие чудеса. Судьба Степана Самсонова – яркое подтверждение этой мудрости. Сегодня сыктывкарец – директор социальной столовой в одной из церквей, женат, воспитывает трехлетнюю дочь Соню. Но еще несколько лет назад он был бомжом, жил в подвалах, питался отбросами, собранными в мусорных контейнерах, и на протяжении долгого времени не знал, что такое трезвость. Историю бывшего бомжа и алкоголика рассказала газета "Республика".

Родом из детства

Родился, жил и учился Степан Самсонов в Сыктывкаре. Был он из неблагополучной семьи, отца не было, а мать пила так, что в доме зачастую нечего было поесть, и ребенок ходил грязный и голодный. В раннем детстве его забрала к себе на воспитание бабушка. Мальчика увлекал спорт, он занимался плаванием, пожарно-прикладным спортом и даже привозил медали с соревнований российского уровня. А вот учиться Степану не нравилось, да, собственно, он не очень-то и горевал о том, что учеба ему не давалась – мечтал стать профессиональным спортсменом, наивно полагая, что для этого особой учености не нужно.

По его собственному признанию, о степени своей необразованности он не догадывался до одного знаменательного случая. Однажды, когда он служил в армии, ему нужно было пройти тестирование и в числе других заданий объяснить суть какой-то русской пословицы. Справиться с этим простым заданием он так и не смог, просто слов найти не сумел.

– Вот тогда мне впервые стало стыдно за свою ограниченность, я вдруг понял, что со мной что-то не то. Вроде бы элементарные вещи, но как-то отстал я в этом вопросе, – вспоминает он.

Когда Степану было 16 лет, бабушка умерла, и ему по наследству осталась ее квартира. К тому времени он, тогда еще старшеклассник, уже научился выпивать, обзавелся сомнительными друзьями, забросил спорт. Как он говорит: "и не выучился, и спортсменом не стал, зато радовался, что квартира есть". Перед тем, как уйти в армию, квартиру он сдал, а мебель перевез к маме. Из армии он регулярно посылал матери письма, но ни на одно из них ответа не получил. Зная материнскую любовь к спиртному, забеспокоился, а все ли в порядке дома. Обратился к командованию, и ему дали отпуск, чтобы он мог съездить, уладить домашние дела.

Приехав в Сыктывкар, пришел к матери, но оказалось, что в квартире, где она жила, живут уже другие люди, а где она сама, неизвестно. Знакомые сказали, что незадолго до этого из мест заключения вернулся его старший брат, которого Степан почти и не помнил, так как зона давно стала его родным домом. Выяснилось, что брат уговорил мать продать квартиру, и куда они после этого делись, никому не было известно.

Доверчивость подвела

Эта новость вселила в душу непонятную тревогу. Была мать, была квартира, и вдруг там уже живут чужие люди, и где она сама, неизвестно. Все-таки, хоть и пьющая, и непутевая, но это была мать – единственный близкий в этом мире человек. А исчезла она – и в душе поселилась какая-то тревога. Единственным островком надежды на будущее была оставшаяся от бабушки квартира. Но вдруг, пока он служит в армии, и ее кто-нибудь продаст?

– Я очень беспокоился за свою квартиру: кто за ней будет присматривать, пока я служу? И в этот момент около меня оказалась какая-то женщина по имени Татьяна. Я сейчас даже не помню, откуда она взялась, – вспоминает мужчина. – Я тогда, в отпуске, практически каждый день пил. Человек я всегда был открытый, ну и поведал ей все свои тревоги – всегда же хочется иметь хоть одну живую душу, которой можно было бы довериться, а у меня на тот момент никого не было, а она почему-то вызывала во мне доверие.

Татьяна проявила живое участие и согласилась, пока Степан дослуживает в армии, продать по доверенности его квартиру, на вырученные деньги купить что-нибудь меньшей жилплощадью, а разницу в сумме отдать Степану. В часть сыктывкарец вовремя не вернулся, потому что, забыв обо всем, целый месяц пил и болтался по городу, хотя и понимал, что его могут отдать под трибунал. В итоге ему повезло: отделался легкой кровью, отсидел на гауптвахте и вернулся в строй. В 2000 году он демобилизовался и вернулся в Сыктывкар. Его случайная знакомая действительно продала квартиру, а взамен купила две комнаты в одной секции малосемейного общежития в центре города. Правда, никаких денег он от нее не дождался. Она объяснила ему, что заплатила задолженность по квартплате, которую оставил Степан, да и расходы на сделку тоже чего-то стоили.

Вернувшись, Степан Самсонов устроился работать в строительную фирму. Спустя недолгое время Татьяна попросила его разрешить ее сыну пожить у него в одной из двух комнат, потому что якобы у сына непростые отношения с ее мужчиной. Степан согласился. Очень скоро оказалось так, что в соседней комнате поселилась сама Татьяна с сыном и дочерью, объяснив это опять же семейными неурядицами. Незаметно в собственном доме Степан оказался на положении квартиранта.

– Если я приходил вечером пьяным, а делал я это с завидной регулярностью, меня отчитывали: мол, чего ты приходишь тут со своим запахом, – рассказывает мужчина. – Терпеть такого отношения к себе в собственном доме я не хотел и потому однажды попросил надоевших постояльцев покинуть помещение.

И вот тут-то и выяснилось, кто в доме хозяин. По словам Степана Самсонова, тогда он еще раз убедился в своей вопиющей необразованности и полной беспомощности в бытовых вопросах. Придя из армии, он даже не удосужился посмотреть, на кого оформлены документы на малосемейку. Просто поставил в паспорте штамп о прописке, устроился на работу и думал, что все у него в полном порядке. Но на предложение освободить помещение Татьяна ответила, что это она имеет все права потребовать от Степана уйти, но не он.

Выяснилось, что весь обмен она произвела на себя, а Степан там просто прописан. Взбунтовавшемуся парню Татьяна заявила: "Раз ты не хочешь по-хорошему, я продам эту малосемейку и куплю тебе отдельную комнату. А если будешь со мной конфликтовать, то и вовсе останешься ни с чем".

Украл, выпил – в тюрьму

Поначалу Степан пытался искать правду, нашел риэлтора, который занимался сделкой купли-продажи. Тот посочувствовал, но сказал, что сделать тут ничего невозможно. В результате всех этих перипетий мужчина оказался в одной комнате общежития по улице Морозова. Все эти жизненные неудачи настолько подкосили его, что на новом месте жительства он буквально пошел в отрыв, начал пить ежедневно, прогуливать работу и очень скоро остался без средств к существованию.

– Вот с того момента жизнь моя окончательно покатилась под откос. Меня угнетало то, что я не мог найти мать, а когда вспоминал про то, как потерял бабушкину квартиру, мне так плохо становилось, – рассказывает Степан. – Я все думал: ну как такое могло получиться, ведь я спортсменом был, была же когда-то нормальная жизнь. Все происшедшее так давило на меня, что хотелось забыться и ни о чем не думать и не вспоминать. Я начал пить беспробудно.

Когда пить стало не на что – украл магнитолу из чужой машины, за что получил судимость. Отсидев в СИЗО четыре месяца, его освободили досрочно с условием, что он будет регулярно приходить в милицию отмечаться. Посадили-то осенью, а освободили зимой. Одежды теплой нет и нет никого, кого бы хоть немного беспокоила его судьба. Пришлось из Выльгорта идти пешком до дома в одной рубашке. Пока добрался до своего общежития, чуть не околел. Пришел домой, а дверь ему открыл незнакомый мужик. Оказалось, пока Степана не было, кто-то от его имени сдал его комнату. Паспорт Степан потерял уже давно и доказать, что он хозяин комнаты, никак не мог. Так в одной рубашке и пришел к участковому. Мол, что делать, меня домой не пускают, я не могу доказать, что я это я. Участковый невозмутимо ответил: "А я как докажу, что ты это ты, у тебя ж на лбу не написано!"

"Но вы ж когда меня посадили, я тоже без паспорта был, вы же как-то доказали, что я это я", – взмолился несчастный. Но участковый помогать ему отказался. С горя Степан пошел к товарищу-собутыльнику и там опять надолго запил. Когда очухался, понял, что надо что-то делать, иначе совсем без крыши над головой можно остаться, а на дворе зима. Пошел в паспортный стол, взял справку о составе семьи. Принес ее мужику, который проживал в его комнате. Тот снизошел: ну ладно, мол, я тебе верю, но у меня жена беременная, куда мы с ней сейчас среди зимы пойдем, тем более я уже за полгода вперед заплатил. Добросердечный Степан согласился, пока жена квартиранта не родит и они не найдут новое жилье, где-нибудь перекантоваться за небольшую плату, которую ему обещали давать раз в месяц.

С этого и началась скитальческая жизнь. К тому времени еще даже полгода не прошло, как он вернулся из армии, а словно целая жизнь уже прошла. По признанию Степана, социальный статус его друзей изменился за очень короткое время. Среди них уже практически не было семейных и работающих людей, все больше безработные и бомжи. Если раньше, по его признанию, он с презрением смотрел на людей, которые промышляют на помойках, то за короткое время он и не заметил, как стал таким же и начал жить тем, что находил в мусорных контейнерах. Сдавал бутылки, жестяные банки.

Так в пьяном угаре он и не заметил, как пришло лето, а за ним снова зима. Деньги, которые квартирант давал время от времени, пропивались в первый же день. По словам Степана, он к тому времени так уже осерчал на все, что отмечаться не ходил, начал бегать от милиции, ночевать, где придется – по подъездам, подвалам, на чужих дачах. Вскоре его опять посадили за кражу ботинок, которые он просто прихватил в одном из притонов. Хозяин ботинок написал заявление в милицию.

– Однажды, когда я шел сдавать бутылки, меня остановил милицейский наряд, затолкали меня в буханку и увезли в СИЗО, – вспоминает Степан. – В итоге опять посадили. За ботинки в совокупности с магнитолой, за которую я не отсидел полный срок, запросили три года. Отсидел я два года и восемь месяцев, и меня опять освободили условно-досрочно.

В рабстве

Вернувшись в Сыктывкар после очередной отсидки, Степан встретил знакомого, который сообщил ему, что "какие-то серьезные люди имеют виды на его комнату в общежитии", и ему лучше туда и не соваться – убьют, мол, запросто и никто тебя искать не будет.

– Так я целый год туда и не совался, – продолжает он. – Потом вдруг подумал: а чего она у меня стоит? Жить я там все равно не буду, чтобы меня не грохнули, но кому-нибудь ее сдам. Прихожу, а там какие-то наркоманы живут. Я с ними договорился, чтобы они мне хоть что-нибудь платили, и они со мной расплачивались ворованным золотом и вещами.

После отсидки потерявшего жилье Степана на какое-то время приютил знакомый, живший в старом частном доме. Вскоре парень случайно познакомился с бизнесменом, который занимался производством пластиковых окон. Он взял Степана на работу. Кроме производства окон, у предпринимателя была небольшая ферма, где он выращивал шиншилл. Однажды хозяин уехал в отпуск за границу, а сторожить ферму и кормить шиншилл поручил Степану. Разрешил ему жить в домике на ферме. По словам Степана, несчастных животных он кормил через раз, поскольку беспробудно пил. Но самое страшное произошло почти перед самым возвращением хозяина: однажды ночью ферма сгорела дотла вместе со всеми шиншиллами. Сам Степан в это время спал в своем домике. Пробуждение было ужасным.

– Я думал, это все, отжил я свое. Кто-то ищет меня убить за мою комнату, теперь еще здесь я такое натворил, – делится Степан своими старыми переживаниями. – Так страшно мне стало, хоть в петлю лезь. Конечно, мой работодатель меня основательно поколотил, но убивать не стал, просто взял меня в рабство. Я написал на него доверенность, и он продал мою комнату, хотя даже деньги, вырученные от нее, не могли покрыть нанесенный ему ущерб. А меня заставил работать на него бесплатно за прокорм и крышу над головой.

Чтобы Степан мог работать в полную силу, предприниматель отвел его в наркологию и закодировал. По словам мужчины, его даже это рабство устраивало, "потому что жизнь хоть как-то устаканилась". Во всяком случае, он был сыт, одет, работал и ни о чем не думал. Какое-то время хозяин никуда его не отпускал, но со временем стал доверять и отпускать в город. В одну из таких отлучек Степан встретил товарищей, с которыми когда-то вместе сидел. Они занимались строительством коттеджей, скупали дешево дачные участки, строили на них новые дома и продавали по большей цене. Они предложили Степану поехать с ними работать. И он решился, сбежал от своего работодателя и поехал с бывшими друзьями по несчастью строить коттеджи.

На дне

Однако испытания свободой он долго не выдержал. Как-то поехал в город в баню, и после парилки решил выпить. Даже страх умереть не остановил его, хотя он прекрасно помнил то страшное состояние, которое испытал сразу после кодировки. Врач тогда ввел ему в вену какой-то препарат, а после этого дал выпить водки. Сразу после выпитого алкоголя Степан впал в ступор, не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, не мог дышать и чувствовал, что умирает. Дав ему "насладиться" этим состоянием, доктор ввел ему еще какой-то препарат, который вывел его из комы. "Вот так будет с тобой, если ты употребишь алкоголь до истечения пяти лет, на которые мы тебя закодировали", – предостерег его нарколог. Кодировку с себя Степан "снял" меньше чем через год. На удивление, в кому он не впал, но зато опять пустился во все тяжкие.

Вернуться к товарищам он побоялся, думал – голову оторвут. И начал жить с бомжами в подвалах и на улице. Несколько раз по пьянке его избивали так, что он до сих пор удивляется, как выжил.

– Я тогда часто думал: почему я никак не умираю? – рассуждает Степан. – Столько я смертей видел, столько знакомых бомжей погибало. Одного подростки в люке облили бензином и подожгли, кто-то замерз на улице, умер от алкогольного отравления. Бомжей мальчишки поджигали даже в подъездах. А однажды, когда по городу везде начали закрывать подвалы и подъезды, мы вернулись в подвал, где всегда ночевали, а он закрыт на замок. Мороз был за тридцать, и, чтобы не околеть, мы всю ночь бегали вокруг дома.

Но, как показала жизнь, у Бога были другие замыслы относительно его дальнейшей судьбы. Однажды, когда Степан рылся в контейнере, к нему подошел молодой человек и дал визитку, где был адрес социальной столовой для бездомных при церкви на улице Виктора Савина. В тот же день он пришел туда обедать. По его собственному признанию, тогда он был уже настолько опустившийся, что уже и облик человеческий потерял. Бомжей там не просто кормили, с ними общались служители церкви, говорили о том, что при желании каждый из них может вернуться в нормальную жизнь. По словам Степана, он, наверное, впервые в жизни тогда услышал слова о христианской любви.

– Мне, непривычному к таким речам, даже ухо резали эти слова, – вспоминает он. – Поначалу все казалось: подстава какая-то, не может такого быть, чтобы вот так бесплатно кормили, предлагали какую-то помощь. Тем не менее, отказаться от горячих обедов я не мог, начал ходить туда каждый день, постепенно освоился, подружился с ребятами из церкви. Мне предлагали поехать в реабилитационный центр, освободиться от алкоголизма, начать новую жизнь. Но я тогда еще был очень зависимым и от алкоголя, и от курения и не мог поверить в то, что это возможно. Ну как это из ничего может стать что-то?

Вскоре его опять посадили за то, что он украл лист железа, чтобы сдать его в цветмет. Дали один год и два месяца. Освободился он в 2009 году осенью. После очередной отсидки встретил старых собутыльников – бомжей. Какое-то время пожил с ними в старом заброшенном доме. Но все время ему вспоминались слова о христианской любви и о возможности подняться со дна, которые он услышал от служителей церкви. По его признанию, "очень они ему тревожили сердце". И вот однажды он сказал своим товарищам: "Все, я так больше не могу, пойду, попробую – а вдруг получится". Те в ответ лишь посмеялись. Сейчас один из этих его друзей стал инвалидом – ему ампутировали после отморожения обе ноги, а второго и вовсе уже нет в живых.

В новую жизнь – на белом лимузине

От церкви Степана отправили в реабилитационный центр, где он пробыл больше года. После окончания срока реабилитации еще какое-то время помогал директору реабилитационого центра, а потом его перевели жить при церкви, где он начал руководить социальной столовой и дополнительно подрабатывать сторожем.

– Я тогда стал уже верующим, и все молился о том, чтобы мне хоть что-то узнать о своей матери, которую я не видел с 2000 года и нигде не мог ее найти, – рассказывает Степан. – Писал я и в передачу "Жди меня", но безрезультатно. Я думал, что ее уже нет в живых, но хотелось узнать хотя бы, где она похоронена. И по молитвам случилось чудо.

Однажды Степан вместе с новыми друзьями, такими же верующими, как он, пришли в детский дом имени Католикова поздравить детей с Рождеством и подарить им подарки. И там он встретил женщину, которая хорошо знала его бабушку и жену старшего брата. Эта женщина дала ему номер телефона жены брата. И то, о чем он долго молился, начало сбываться буквально на глазах. Через бывшую жену старшего брата он узнал, что тот опять находится в местах не столь отдаленных. Позвонил ему туда, и брат рассказал, что в последний раз видел мать в 2005 году. После того, как он продал материнскую квартиру, он увез мать в Воркуту и там, загуляв на полную катушку, бросил пожилую женщину среди зимы где-то в поселке Воргашор. По словам брата, он слышал, что мать жива и подвизалась где-то в монастыре в Костромской области.

Знакомая женщина, помогавшая Степану искать мать, нашла в интернете телефоны всех монастырей Костромской области, и на первый же ее звонок в один из монастырей трубку подняла мать Степана. Это было действительно чудо, которое еще больше укрепило Степана в вере. Как потом выяснилось из рассказа матери, когда старший сын бросил ее зимой в Воркуте, она прибилась к местной православной церкви, где ей помогли найти Бога и обратили в веру. После многих лет беспробудного пьянства она бросила пить и, пожив еще какое-то время при церкви, ушла в монастырь замаливать грехи. Девять лет она молилась о том, чтобы найти своего младшего сына Степана, и судьба свела их вот таким чудным образом.

Сейчас Степан Самсонов перевез мать в Сыктывкар, где она пока живет при Кочпонской церкви. Сам мужчина недавно женился. Конечно, ничего с неба сразу не сваливается. Пока им с женой и дочкой приходится жить на даче и копить на квартиру. Но они не жалуются: есть машина, есть крыша над головой, участок, где они могут что-то выращивать, а остальное придет.

– На нашей свадьбе было 150 человек, – вспоминает Степан. – От церкви нам заказали большой белый лимузин. И когда я ехал на лимузине забирать невесту, я не мог поверить своему счастью: неужели это я, человек, который еще недавно был всеми унижаем и презираем, человек, живший на самом дне жизни? Сегодня у меня есть замечательная любящая жена и дочь. А бытовые трудности для меня уже не повод бросаться к бутылке, а еще одна возможность добиться желаемого.