В столицу Коми на благотворительный концерт в поддержку жителей юго-востока Украины прибыл мэр луганского города Лутугино – ухтинец Егор Русский, который весной 2014 года вступил в ополчение Донбасса, а затем стал командиром взвода разведки подразделения "Заря".
О том, как живет Лутугино, о войне на Украине и о планах на будущее Егор Русский рассказал корреспонденту "Комиинформа".
О жизни до ополчения.
С 2011 по 2014 годы я все свое свободное время отдавал общественной работе. Был заместителем руководителя молодежного движения "Наше", депутатом молодежного совета, входил в различные оргкомитеты и координационные советы, а также основал военно-патриотический клуб "Сталь".
В Ухте у меня был бизнес - ночной клуб и ресторан. Из-за кризиса дело шло к закрытию: можно было закрыться еще в декабре, но у меня еще была какая-то надежда и вера в себя, поэтому я протянул практически до мая. В мае уже было понятно, что смысла заниматься бизнесом дальше нет. Я его продал и поехал на Украину.
Хочу отметить, что это решение не одного дня. Об этом я думал еще с февраля - по чуть-чуть оно росло как снежный ком. Ключевые точки – это 2 мая в Одессе и 9 мая в Мариуполе. Тогда я точно решил, что поеду. Тогда в Луганске еще не было боевых действий, но меня как будто Господь вел, в голове было слово: Луганск. Я знал, что должен ехать не в Донецк, где боевые действия велись с апреля, а в Луганск. О том, что я хочу пойти в ополчение, никто не знал. Я оставил семье – жене и троим детям – средства от бизнеса и в конце мая поехал в ЛНР.
О жизни в ополчении.
Где идет война, там всегда легко найти ополченцев или тех, с кем можно встать плечом к плечу. Батальон "Заря" расположился буквально через дорогу от автовокзала. Попал в разведвзвод. В дальнейшем стал его командиром. Командиром батальона тогда был Игорь Венедиктович Плотницкий, потом он стал министром обороны, а затем главой республики. В общем, как начинал я в батальоне под его командованием, так и до сих работаю под его руководством.
Каких-то космических критериев по отбору людей в ополчение не было. Я заезжал через украинскую границу, где граждан до 55 лет не впускали на территорию страны. Я придумал легенду: нашли труп парня, в кармане был мой телефон с просьбой в случае смерти позвонить.
На границе я сказал, что еду за телом в морг Луганска. Пограничник мне говорит: "Тебя не пропустят". Он позвонил полковнику, тот сказал: "Пропускай". Оказалось, что я единственный, кто пересек границу за последние две недели.
Я отвоевал все лето. Надежду Савченко наш взвод брал, самолет ИЛ-76 сбивали под Луганском. Когда нацгвардия и "Айдар" брали Хрящеватое, мы ходили в атаку, где я получил ранение. Лечился в Ростове, потом здесь.
О назначении мэром.
После лечения, 2 ноября, я вернулся обратно в ЛНР, потому что там остался мой взвод. У меня был разговор с Игорем Венедиктовичем. Он мне говорит: "Разведка – это хорошо, но сможешь ли ты руководить?". Он отметил, что ему не так просто далось это решение, поскольку есть определенные мнения. В частности, о том, что россияне не должны стоять на руководящих должностях в ЛНР и ДНР. Тогда, якобы, получается, что Россия захватила власть. Я единственный из России, кто стал главой муниципалитета ЛНР. Местная власть этот факт просто приняла. Люди подходили, говорили, что надежда только на меня, потому что если местного ставить мэром, он будет воровать.
Когда меня назначали, были споры, дилемма у руководства – назначать или нет. Но мой товарищ по оружию убедил Игоря Венедиктовича, что денег нет, воровать нечего, хуже сделать нельзя. Он сказал ему: "Давайте возьмем молодых. Пусть наберутся опыта. Время покажет – правильное решение или нет". Из 14-и районов Луганской области, которые находятся под юрисдикцией ЛНР, в нашем самое молодое управление: я и четыре зама в возрасте до 32-х лет. Перед тем как меня назначили руководителем, я полтора месяца проработал заместителем. Тогда я понял, что смогу.
Честно скажу, что в Ухте я стремился работать в администрации или быть приближенным к ней. Потому что люблю свой город и хочу, чтобы он развивался. Может, у меня судьба такая, что поговорка "Где родился, там и пригодился" - не про меня. А пригодился я на своей исторической Родине. По национальности я украинец. Мою семью раскулачили в сороковые годы и выслали сюда на север.
О семье и жителях Лутугино.
Честно скажу, что с мая не получал ни копейки. Благо есть запас от продажи бизнеса, семья худо-бедно год протянет. Игорь Венедиктович недавно меня спросил: "Как семью будешь перевозить?". Я сказал: как квартиру дадите, так и перевезу. Пока квартиру не дал, значит, вопрос отпадает.
Я очень хочу жить в Ухте, но пока не вижу, как себя себя здесь реализовать. В ЛНР волею судьбы взвалил на себя судьбу 86-и тысяч человек – жителей Лутугино и Лутугинского района.
Полтора месяца город был оккупирован. До оккупации был мэр, глава райсовета… После оккупации был комендант. После того, как выбили "нациков", не было вообще никого, было безвластие. Потом пришел еще один человек, а затем я. То есть я был четвертым руководителем за несколько месяцев. И теперь, если я уйду, то у людей руки опустятся. На референдум 11 мая жители шли со словом "Россия" на устах, и для них теперь Россия – это я. И я понимаю, что любое мое отступление, любая моя ошибка отразится и на России, и на Игоре Венедиктовиче, поскольку он взял на себя ответственность и поставил главой района человека из России.
Я работаю на народ. Не за то я воевал, чтобы все было как раньше. Не за то гибли мои друзья. Только из своего взвода я потерял шестерых своих товарищей, братьев по оружию. А сколько останется в живых к концу войны, еще неизвестно. Мы боролись за лучшую жизнь, чтобы не было коррупции, чтобы менты не "крышевали", извините, "наркотрафик". Чтобы народу оставалось народное – вот за что мы воевали. И я обязан, как минимум, оправдать надежды ребят, с которыми воевал плечом к плечу.
О Лутугино и планах.
Бюджета нет десять месяцев. Шахты стоят в режиме запуска. Три недели назад снова запустили научно-производственный валковый комбинат, там работают две тысячи человек. Подобных предприятий в мире всего шесть-семь. В ближайшие два года планируем расширение завода до трех тысяч рабочих мест. Для Лутугино, в котором живет 18 тысяч человек, это, конечно, много, и по сути, является градообразующим предприятием.
На территории завода во время оккупации стояла нацгвардия. Только здесь было уничтожено 50 единиц техники. Во время отступления нацгвардия била по заводу прямой наводкой, из трех цехов спалили два, которые до сих пор еще не восстановили. Но самый главный цех, хоть с дырками и без стекол, работает, люди получают зарплату. На очереди стоит кирпичный завод, завод лако-красочных материалов, завод упаковки.
Гуманитарная помощь – это, конечно, хорошо, но это дело третье. В первую очередь, нужны рабочие места. Если один человек работает, то он уже тянет на себе всю семью. Бизнесу в ЛНР - "зеленый свет". Никто никого не душит. Два-три дня на регистрацию, и можно открывать предприятие, бюрократии нет. Худо без добра не бывает, до войны так просто с этим не было.
В ЛНР куча проблем: начиная от "махновщины" и заканчивая тем, что до сих пор нет четкого понимания, как оно должно быть "сверху". Тот же самый народный совет за четыре месяца принял четыре закона. Это бред. То есть в стране нет законов. Это тормозит все, плюс еще война. Она вносит коррективы в выплату пенсий и зарплат, запуск предприятий и так далее. Никто сейчас не готов вкладываться в экономику ЛНР. Смысл что-то строить и созидать, если завтра пролетит "Ураган" и все снесет. Нам остается только надеяться.
Сейчас одна из первоочередных задач - наладить органы управления. Полтора месяца под оккупацией, сами понимаете, большая часть разбежалась. На данный момент все в ручном режиме. Из старых замов остался один человек. Из 150-и сотрудников администрации остались 60. В таких условиях приходится налаживать управление.
Объявите любому району Республики Коми, что он без бюджета будет десять месяцев жить, то большинство встанут и уйдут. Потому что понять непросто, как жить без бюджета. Мы доказали, что жить так можно. Понятно, что это все временно и вынужденно.
Сейчас период перехода к российской системе муниципального управления. В июне мы должны полностью перейти под российские стандарты. Игорь Венедиктович прямо заявил, что мы не будем вторым Приднестровьем, Абхазией, Северной Осетией. Рано или поздно будем в составе России – это он сказал полгода назад. Я ему верю. Я с ним отвоевал все лето и всегда говорил, что есть один человек которому я верю, и если я перестану ему верить, то я соберу вещи и уеду.
Игорь Венедиктович не сказать, что набожный, но верующий человек и многие свои решения пропускает через сердце, духовность, православие. ЛНР повезло с таким человеком. В республике 2015 год объявлен Годом духовности.
Я понимаю, что многого еще не умею и "плаваю" в управлении, как среди пираний. Иной раз приходится просить своих замов помочь мне. Пройдет месяц, будем говорить на равных, но пройдет полгода, и я буду спрашивать уже с них, требовать делать так, как надо делать. Я думаю, это они понимают. Вспомните, как Владимир Путин пришел к власти: он никого не стал с плеча рубить, пришел из других структур, четыре года учился и лишь потом стал менять управленческие кадры. Надеюсь, тоже заработаю опыт и смогу принести пользу людям.
Войну начать легко - как щелкнуть пальцами. Закончить ее и довести дело до конца гораздо сложнее. Душой и телом хочу на фронт, где мои товарищи. Ну, как по-другому? Я человек, который приехал их защищать, а сижу тут в администрации. Но умом понимаю, что тогда на мне было 30 человек личного состава, а сейчас 86 тысяч. В себе часто пытаюсь перебороть этот конфликт, и мне это пока удается, понимаю, что мое место здесь. Автомат в руках держать может каждый, а сделать так, чтобы людям и району было хорошо – тут нужно учиться.
