Slon открывает новую рубрику – Блог Сахаровского центра. В этом блоге будут появляться материалы, предоставленные Музеем и общественным центром имени Андрея Сахарова. Мы начинаем с публикации статьи Натальи Самовер о лагерном восстании 1948 года.
Мульда – это железнодорожная станция за полярным кругом в Республике Коми, к западу от Воркуты. Туда не ходят пассажирские поезда. Название этой станции знают одни воркутяне да работники Северной железной дороги. Как практически вся инфраструктура этих мест, станция Мульда создавалась трудом заключенных. Железная дорога здесь была построена в конце 1940-х годов.
Подневольное население Печоры, Инты, Воркуты в то время разделялось на две категории – каторжане и простые заключенные. Первых сокращенно называли катээрами, вторых обычно зовут зэками. Однако на Воркуте бытовало другое произношение этого слова – "зыки", созвучное с древним названием народа коми – зыряне. Зыки – новое советское племя, населившее тундру, изменившее ее облик и покрывшее ее своими могилами, безымянными, как скифские курганы в иных – южных – степях.
В воспоминаниях воркутинской каторжанки Елены Владимировны Марковой, включенных в электронную базу данных Сахаровского центра "Воспоминания о ГУЛАГе и их авторы", есть страшный эпизод: "В конце 1940-х годов был расстрелян на Мульде весь мужской лагерь. Когда наш женский этап пригнали в этот опустевший лагерь, то в бараках стены и полы были залиты кровью и забрызганы человеческими мозгами".
Речь идет о небольшом отдельном лагпункте (ОЛП) на строительстве железнодорожной ветки Хановей – Мульда. Группа женщин-каторжанок оказались там осенью 1948 года, вскоре после неведомой трагедии.
Позднее Маркова напишет об этом стихи:
Мертвый ОЛП
Нас пригнали этапом. Зона странно молчала.
Нас пригнали на Мульду, а лагерь был пуст…
Тишина нас пугала, тишина угрожала
И предчувствием тяжким теснила нам грудь.
Мы вошли и застыли… Там, на стенах бараков,
Пятна свежие крови и выстрелов след…
На полу и на нарах – всюду страшные знаки,
Темно-красные знаки окровавленных тел...
Что же было на Мульде, в черной горестной тундре?
Кто расскажет-опишет самосудный расстрел?
Сколько душ погубили в дальнем ОЛПе на Мульде?
Кто ответит-заплатит за такой беспредел?
Нас пригнали на Мульду. Зона тяжко молчала…
Нас пригнали этапом, а лагерь был пуст.
Тишина нас пугала, тишина угрожала,
И дыхание смерти не давало уснуть…
О мертвом ОЛПе, залитом человеческой кровью, рассказывала воркутинским краеведам и другая каторжанка – Анна Васильевна Крикун.
На 25-километровой ветке Хановей – Мульда располагалось несколько лагерных колонн, как было принято на железнодорожном строительстве, привязанных к будущим разъездам и станциям. На десятом километре, считая от Хановея, находился разъезд Викторъёль (варианты названия Виктор-Иоль, Викторьель), за ним 14-й километр, затем на 17,5 километре – Мусюр. Маркова и по сей день не уверена, что точно знает, где именно она тогда очутилась – то ли на станции Мульда, то ли на 14-м километре. "Когда нас гоняли этапом, мы не всегда понимали, где находимся, – объясняет она в ответ на расспросы сотрудников Сахаровского центра. – Никто нам не говорил: "Сейчас мы вас переведем туда-то". Всегда это была дополнительная травма для нас. Идешь неизвестно куда, неизвестно на что... Только позже мы узнавали, где были".
Женщин-каторжанок пригнали в это страшное место не только для того, чтобы отмыть зону от следов массового убийства и подготовить ее к заселению новыми заключенными. Стройка не могла ждать, она нуждалась в рабочих руках, и женщин направили на работы на железнодорожном полотне.
Но что же все-таки там случилось? Кто, когда, почему погиб страшной смертью в тех бараках?
Наиболее достоверным источником информации о событиях лета 1948 года на строительстве ветки Хановей – Мульда является спецдонесение прокурора Северного управления железнодорожного строительства МВД СССР Бубнова начальнику управления по надзору за местами заключения прокуратуры СССР В. П. Дьяконову от 19 июня 1948 года, опубликованное в шестом томе сборника "История сталинского ГУЛАГа".
Согласно этому документу, около 13–14 часов 5 июня 1948 года во время работы на железнодорожном полотне у несуществующей ныне станции Мусюр заключенные штрафной колонны №15 Пятого строительного отделения Севпечлага обезоружили охрану, а затем вернулись в зону и полностью взяли ее под свой контроль. При этом были убиты восемь человек и ранены четверо – в основном сотрудники охраны и несколько заключенных из обслуги.
Затем, по прокурорским данным, 66 человек, вооружившись 12 винтовками, одним автоматом и одним наганом, ушли в побег.
Организаторами восстания и побега прокурор Бубнов называет двоих уголовников – Дмитрия Михайловича Минкиевича (в том же документе встречается написание Минклевич) и Якова Ивановича Сушкова. О первом сообщается, что он был осужден на десять лет лагерей по статьям 59, часть 3, и 180 УК РСФСР (бандитизм и незаконное врачевание), второй получил пятнадцать лет по одному из указов Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года "Об усилении охраны личной собственности граждан" или "Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества".
Штрафная колонна №15 относилась к числу колоний особого режима, отличавшихся тяжелыми условиями содержания, которые были созданы специально для "отрицательного контингента", – преимущественно уголовников-рецидивистов. Туда же попадали "особо опасные государственные преступники", осужденные по политической 58-й статье. Точных сведений о численности и составе заключенных этой колонны и о том, сколько среди них было "политических", нет. Ясно только, что значительную часть составляли зыки с очень большими сроками заключения, отчаявшиеся и уже ничего не боявшиеся.
Уже в 2 часа ночи 6 июня к месту событий прибыло лагерное начальство и отряд военизированной стрелковой охраны (ВСО). В начале июня на Воркуте понятие "ночь" сугубо условное, фактически стоит полярный день, солнце светит круглосуточно, поэтому масштабная операция по ликвидации побега развернулась немедленно.
Согласно спецдонесению Бубнова, покинувшие зону заключенные "разбились на две группы, одна из них в количестве примерно 30 человек, вооруженных одной винтовкой, бежала по направлению города Воркуты и [...] этого же числа была задержана воркутинским отрядом ВСО [...], один из бежавших (вооруженный винтовкой) был убит. Шесть человек из бежавших возвратились сами. Вторая группа, вооруженная одиннадцатью винтовками, одним автоматом и одним наганом, этого же числа была обнаружена от места побега примерно в восьми километрах, при задержании [...] оказала вооруженное сопротивление, и в результате этого сопротивления 20 человек бежавших было убито". Среди погибших были Минкиевич и Сушков.
Бросается в глаза разделение беглецов на две группы с разной тактикой действий. Половина практически безоружными двинулись в сторону Воркуты. Напрямую от Мусюра до города – около двадцати километров, однако на пути находится водная преграда, река Воркута. Впрочем, вряд ли у этой группы был какой-то реальный план. Скорее всего, она состояла из людей, случайно вовлеченных в побег. Недаром некоторые из них, оказавшись в тундре, растерялись и добровольно вернулись в зону. Вторая половина во главе с организаторами восстания Минкиевичем и Сушковым, хорошо вооруженная, явно была настроена серьезно. О цели их похода прокурор Бубнов ничего не сообщает, но не исключено, что они планировали дойти до соседних колонн и освободить тамошних заключенных, рассчитывая на расширение восстания. Однако реализовать этот план оказалось невозможно.
Подробнее: http://slon.ru/calendar/event/1041709/